Maktub. Ядовитый любовник
Шрифт:
Но надо отдать должное Ильдару Видаду — свою маску он носит достойно и уверенно, хотя, впрочем, все мы носим маски, скрывая от окружающих истинные лица, желания и потребности. Одни обладают виртуозным умением менять их в зависимости от настроения, необходимости или намерения. А другие пытаются примерять чужие… И я не знаю, что хуже для человека — знать, кого он прячет внутри и снаружи, или же создавать копии, так и не поняв оригинал? И, если приводить примеры, то Ильдара можно смело отнести к первому варианту. А Флеминга ко второму. Маркус за своими яркими образами, скандальными вечеринками и навязчивым желанием продемонстрировать миру разностороннее
— Сэр, добрый день. Рад снова видеть вас, — приветствует меня управляющий Честер Холланд, пропуская внутрь просторного холла с огромными окнами и мраморными полами. Я уже доставлял несколько картин Ильдару раньше, и вышколенный мажордом с безупречными манерами сумел запомнить меня с первого раза.
— Добрый, Чес. Хозяин дома? — спрашиваю я, обеими руками удерживая купленный Ильдаром портрет.
— Да, в голубой гостиной. Мистер Видад с гостьей, но, думаю, будет рад вам. Я провожу, — сообщает Холланд, закрывая за мной дверь и жестом предложив идти за ним, направляется по длинному коридору, оформленному в шахматном черно-белом стиле.
— Позвольте помочь, сэр, — один из лакеев с услужливой улыбкой проворно подбегает ко мне.
— Я сам, благодарю, — отрицательно качнув головой, я уверенно иду за Холландом. В одной из трех гостиных — голубой, мне доводилось бывать только один раз. И тогда она мне показалась более уютной и обжитой, чем остальные. Возможно, на мое восприятие повлияли китайские мотивы, но я был уверен, что в этой гостиной Ильдар провидит большую часть своего времени. Проходя вслед за управляющим в просторную светлую комнату, я беглым взглядом отмечаю низкие столики, китайский сервиз и белый фарфор, обитые сине-голубым шелком стены, невысокие диваны, обилие бархатных подушек и ковры. Не Анмар, конечно, но все равно близость к Востоку просматривается. В гостиной, кстати, никого нет. Холланд останавливается возле лакированного столика, оборачиваюсь ко мне.
— Мистер Видад на террасе. Портрет можете оставить здесь, — показывает на длинный низкий диван. Пока я с радостью избавляюсь от своей ноши, Холланд открывает матовую, покрытую узорчатым орнаментом стеклянную дверь, ведущую на веранду с видом на сад и искусственные водоемы. Ильдар стоит вполоборота, склонив голову к своей стройной спутнице в струящемся сребристом платье с почти полностью открытой спиной. Девушка смотрит в сторону сада, опираясь на перила, ее тёмные волосы, перекинутые через плечо, открывают красивую линию спины и шеи. Одни из самых запоминающихся мест на теле женщины. Я редко пропускаю подобные детали. Ледяная ярость пробирается под ребра, скулы сводит от напряжения, когда Ильдар проводит кончиками пальцев вдоль выреза на спине девушки, интимным жестом лаская смуглую нежную кожу и неспешно поднимается вверх к плечу. Я опускаю взгляд по длинным ногам гостьи Видада, уже точно знаю, что увижу там неизменные шипы.
Ну что ж, теперь мы выяснили, кто тебя трахает, мисс Доусон, и откуда у тебя такое заоблачное самомнение.
Разочарование во мне сражается с гневом и неуместным и даже глупым в сложившейся ситуации собственническим инстинктом. Я перевожу пристальный взгляд на Ильдара, мысленно приказывая себе усмирить
— Сэр, к вам посетитель… — гротескным тоном сообщает Холланд. Видад оборачивается и сразу замечает меня, приветственно улыбается, жестом приглашая подойти.
— Я вижу, Честер. Можешь идти, — кивает он, отпуская управляющего.
Застывшие от напряжения мышцы не сразу приходят в движение. Помедлив, я неторопливо направляюсь на террасу, сохраняя невозмутимую улыбку.
— Милая, ты знакома с Джейданом Престоном? — произносит Ильдар елейным, тошнотворным голосом, обращаясь к Эрике. Поза девушки, как и ее лицо, не выдают ни малейшего смущения или напряжения в тот момент, когда она оборачивается и с холодной сдержанностью смотрит мне в глаза. — Новый гений «Вдохновения». Его картины произвели фурор на выставке, где мы с тобой столкнулись на днях.
— Да, я помню, конечно. Голые и безликие, — вежливая равнодушная улыбка изгибает чувственные губы Эрики, вызывая во мне острое желание напомнить, насколько голой она была вчера, и как глубоко в ней были мои пальцы. — Мистер Престон, судя по отзывам критиков, вы виртуозно владеете кистью, — ухмыляется наглая стерва. И повернувшись к Ильдару, игриво проводит ладонью по его плечу, улыбаясь гораздо теплее, чем мне секунду назад. — А ты, оказывается, не только знаток искусства, но еще и любишь общество художников. Не устаю удивляться твоей многогранности, Иль.
— Джейдан любезно согласился привезти купленную на выставке картину. У меня много свободных стен, которым не помешают оригинальные полотна. Я устал от классики. У современных художников новый взгляд на натуру и красоту, не говоря уже о технике, — расплываясь в дольной улыбке, распылается Видад.
— Да, я очень много слышала о технике мистера Престона, — прищурив миндалевидные голубые глаза, Рика бросает на меня насмешливый взгляд, и мы оба понимаем, что речь сейчас совсем не о том, что имел в виду Ильдар.
— Услышать и почувствовать не одно и то же, мисс Доусон, — небрежно отзываюсь я, сунув руку в карман джинс. Она медленно окидывает меня внимательным взглядом.
— Очень непривычно видеть вас в джинсах, — с тонкой иронией произносит она, приподнимая красивые брови. Я отлично помню ее колкость насчет моего небогатого гардероба.
В отличие от тебя, сладкая, я не трахаюсь за деньги.
И ведь упрекнуть сучку в дурном вкусе сложно. Ильдар — это не жирный старый козел, а высокий, крепкий, стильный миллионер с безупречными манерами, щедрый и внимательный. Женщины падки на такой типаж мужчин. И он не женат. По крайней мере, официально и в этой стране.
— А вы думаете, что художники обычно ходят голыми? — парирую я. Ильдар смеется, не поняв нашей перепалки.
— Прикрываясь своей волшебной кистью и высокими разговорами, — отвечает Рика, снова дотрагиваясь до Видада, и я больше чем уверен, что делает она это специально, пытаясь вывести меня из снисходительно легкомысленного образа, в котором я сейчас нахожусь.
— Рика, ты прелесть, — обнимая ее за талию, продолжает веселиться Ильдар, сам не осознавая, что его жизнь сейчас висит на волоске.