Малахитовый лес
Шрифт:
– Но на адвокатов у меня нет…
– Нет сильфий? – закончил за неё генерал, противно ухмыляясь и обнажая клыки под роскошными алмазными усами. – Мне это известно. Мне всё о вас известно. Но не беда, я буду безмерно щедр и возьму все расходы на себя. Вас, как осуждённых, должно, по моему мнению, волновать совсем другое. Например, как вам быть в Зелёном коридоре, что делать…
– А что делает приговорённый к смерти на плахе? – нервно усмехнулась Агния и отчего-то заглянула в глаза-щели доктора, то ли призывая к благоразумию, то ли к жалости: они сквозили серостью, и, как сеют
– Я тоже, – выпалил Цингулон, гордясь тем, что не верит в чудеса. – Но там, где есть место чуду, неразумно будет на него не уповать. Короче, у вас два пути: идти в Зелёный коридор, а потом – в тюрьму…
– В А-строг? – сглотнул Репрев.
– Ну, конечно, в А-строг! – воскликнул доктор, удивившись вопросу. – Куда же ещё сажают особо опасных преступников. Либо… – он понизил голос. – Либо идти в Зелёный коридор, вернуться с малахитовой травой и жить свободными, да ещё и при сильфиях. Третьего не дано.
– Выбор и правда небольшой, – печально вздохнул Астра.
– Но он есть, – поднял палец доктор. – А в наши дни это уже что-то.
– Ну так что выбираем? – осмотрев всех, спросил Астра.
– А сам как думаешь? – фыркнула Агния.
Все начали поспешно готовиться к отправке. Умбра попросил Агнию взять с собой пол-литровую банку из-под ежевичного варенья, которое они вчера доели.
– Ну вот зачем она тебе? – ругалась Агния под гнётом горячего волнения. – Взял бы что-нибудь полезное. Или я давай за тебя выберу. Но банка?
Умбра с робким несогласием мотал мордочкой, глядя на Агнию снизу вверх.
– Да бери что хочешь! – грубо отмахнулась Агния.
Репрев не взял ничего и тоже получил от кинокефалки.
– Как это ничего не берёшь? – кипела она на потеху отряду. – Из-за тебя нас сослали в коридор, а он ещё выделывается, поглядите!
– Сама говоришь, в Зелёный коридор сослали, – с безразличием, ещё больше разжигающим Агнию, ответил Репрев. – А в Зелёном коридоре тебе ничего из бытовых… как их… принадлежностей – во! – не пригодится. Уж я-то знаю.
– Тебе-то откуда знать? Бывал там, что ли? – скалилась Агния, роясь в комоде.
– Сам не бывал, мне друзья с работы как-то обмолвились…
– Все твои так называемые друзья с работы – балаболы, это к ним надо вламываться в квартиру, а не к нам! – сказала она, выбрасывая за спину вещи.
– К ним мы тоже нанесём визит, не сомневайтесь, – с добродушной улыбкой заверил генерал, подошёл к столу и взял последний цельный апельсин. Когтями содрал с него кожуру, надкусил, и сок потёк по алмазным усам. Не доев апельсин, Цингулон водрузил его на горку из шкурок, вытер ладонью пасть и заключил: – Всё же я, как истинный феликефал, предпочитаю мандарины. Но ваши апельсины, надо признать, ничего.
«Только не подавитесь…» – пожелал генералу про себя Репрев.
Генерал приподнял за горлышко с пола фиолетовую бутыль и покачал её вверх-вниз, взвесив.
– Распиваете пентагонирисовый нектар. А может быть, вы намеревались с помощью него переместиться со всем награбленным в неизвестном направлении, так сказать, скрыться от следствия? С таким количеством пентагонирисового нектара переместиться труда не составит. И вполне возможно, вы отмечаете не день рождения преступника Репрева, а раньше времени празднуете победу: вышли сухими из воды, думали, что провели мой отряд… Но не тут-то было, – взгляд Цингулона упал на лежащую на столе картину – подарок Агнии Репреву. – Любопытный сюжет, – хмыкнул он, а потом ухмыльнулся: – Если я когда-нибудь лишусь руки, я знаю, к кому обратиться.
– Нашлась-таки! – вскрикнула Агния, подняв над головой тонкую малахитовую кисть, выполненную из красного дерева.
– И уже за это вас стоит отправить на пожизненное в А-строг, – сказал генерал. – А ведёте себя как чистейшие из всех кинокефалов. Картины на стенах, полагаю, тоже написаны малахитовыми красками, ведь так, дорогая Агния?
– У меня, хвала артифексу, одна жизнь, – ответила Агния, сунув кисть в карман платья. – А пожизненное сложить с пожизненным – какая разница? Ничего скрывать не собираюсь: да, кисть без разрешения и картины – малахитовой краской!
– А как же мои вещи? – спросил Астра у Цингулона. – Вы обещали, что о них позаботятся.
– Да, обещал. И о них позаботились. Внесите вещи Астры! – громко приказал генерал.
В квартиру вошёл ещё один отрядовец с прижатой к груди коробкой и поставил её рядом с Астрой. Юный кинокефал присел над коробкой под любопытные взгляды Умбры, стоящего у него за спиной, и не мешкая принялся лихорадочно проверять, всё ли цело.
– Бедняжка! – крутил в руках горшок с каменной розой Астра. – Какой злой кинокефал обломал тебе листочки, малютка?
– Никто ничего не ломал – сдались нам твои сорняки! – вспылил отрядовец, передавший Астре его коробку.
– Кай! – осёк отрядовца Цингулон уравновешенным тоном. – Соблюдайте субординацию. Невежливо говорить с преступником в такой манере.
«Да-а, таких только за малахитовой травой и отправлять», – усмехнулся про себя Репрев, глядя на то, как Астра вздыхает над цветком.
– Кто-нибудь может присмотреть за моими крошками, пока меня не будет? – растерянно спросил Астра, заглядывая в чёрные линзы отрядовцев, и, опомнившись, воскликнул: – Ох, как я мог забыть, у меня же ещё дома целая оранжерея!.. Я могу дать ключи, могу дать… – он похлопал себя по карманам. Умбра помог отыскать ключи – они забились в угол коробки, под книги.
– Капитан Аргон присмотрит за вашей оранжереей, я за него ручаюсь, – сказал генерал и посмотрел на капитана – самого высокого отрядовца. Капитан сдержанно кивнул.
– Ну хорошо, – выдохнул Астра. – Тогда я должен рассказать вашему капитану, кого и когда поливать, подкармливать, рыхлить и…
– В этом нет необходимости, – с железным спокойствием ответил Цингулон. – Капитан отлично разбирается в растениях.
– Ну да, наверняка сажать он любит, – засмеялся Репрев, и его смех подхватил даже отряд.