Малакай и я
Шрифт:
— А как же блог, у которого сколько тысяч фанатов? — спросила я его.
— Да, хорошо. Ты и еще полтора миллиона фанатов...
— Два миллиона фанатов, — вставила я и посмотрела на дедушку. — Каждый день я получаю десятки сообщений от фанатов по всему миру. Если вопрос в том, будут ли продажи, то ответ — «да», потому что они всегда есть. Даже если бы он написал обеденное меню, я бы купила его и прочла. Мы все знаем и встречали уже печатающихся и начинающих авторов, которые убили бы за его успех.
— Говард, — кашлянула Ли-Мей, намекая на его роман... который он писал, возможно,
Я ее обожала.
— Тогда решено. — Дедушка кивнул, откинулся назад и поправил свой галстук. Да, поправил я-весь-такой-утонченный аскотский галстук1, прежде чем начать раздавать приказы каждому из нас. — Говард, отдай в печать на две тысячи копий меньше, чем обычно.
— На две тысячи? — нахмурилась я.
Говард схватил ручку и кивнул самому себе.
— Это поможет нам избежать убытков, если продажи будут не на прежнем уровне. А если они каким-то непостижимым образом превысят его, то мы сможем использовать это как отличный маркетинговый ход. Есть шансы на то, что он подпишет несколько копий?
— Мечтать не вредно. — Рассмеялся дедушка, прежде чем продолжить. — Ли-Мей, дизайн играет важную роль. Все от обложки до заголовков страниц должно быть выполнено в восточном стиле. Эстер, реклама, реклама, реклама. Я хочу, чтобы хайп вокруг этой книги был не меньше, чем вокруг второго пришествия.
Я кивнула, стараясь не съеживаться от того, что мой дедушка только что использовал слово «хайп».
— Как скоро начинать рекламную кампанию? Я действительно думаю, что мы должны начать за неделю до Дня Святого Валентина.
— Хм... почему? — Он посмотрел на меня, поглаживая бороду.
— Половина читателей хочет ко Дню Святого Валентина чего-нибудь милого и нежного. Так что, они могут купить книгу и прочесть ее позже. Через неделю после Дня Святого Валентина людей уже мутит от всего розового или красного, их больше тянет к мистике и триллерам. Но в неделю «до» мы заполучим тех, кто в восторге от романтики. Они хотят душераздирающих историй, к тому же привлечем и тех, кто отмечает День Одиноких...
— День кого?
— Одиноких людей, которые не смогли найти себе кого-нибудь, кто купит им шоколадные конфеты и скажет, что они прекрасны. Поэтому они остаются дома, пьют вино и слушают, как их старомодная мама-китаянка ноет о том, что другие матери рассылают свадебные приглашения своих дочерей, в то время как вы только и можете, что говорить о работе... — Ли-Мей занесло, и мне пришлось пнуть ее по ноге.
— В любом случае, я считаю это прекрасной идеей. Что насчет продаж? — обратилась я к Говарду.
— Шесть месяцев — это немного, но, думаю, мы справимся с этим, — ответил он и внимательно посмотрел на меня, слегка улыбаясь. — Но в плане маркетинга и продвижения за границей этого может быть маловато. Я знаю, насколько вы дотошны с этим автором.
— Понятно, — кивнула я. — Я начну сегодня же, если тебя все устраивает.
Дедушка поджал губы, а потом сказал:
— Хорошо, но обязательно согласуй все с Шеннон, маркетинг —
Я хотела напомнить ему, что поскольку я прихожусь ему внучкой — а значит и наследницей издательства «Пенокси» — я технически работаю во всех отделах, как и он. Но я просто отсалютовала ему двумя пальцами.
— Да, сэр. Я знаю.
— Хорошо. Выкладывайте их. — Он постучал по стеклу стола перед собой.
Поднявшись, мы положили наши копии рукописи на стол и только тогда взяли мобильные телефоны и планшеты из центра стола.
Причина, по которой нас было только четверо (пятеро, если считать Шеннон Келли, которая сейчас находилась в декретном отпуске) состояла в том, что в прошлом году неопубликованный роман Малакая Лорда был слит в сеть. Мой дедушка, Альфред Бенджамин Ноэль, был спокойным простым человеком. Он любил рыбачить, слушать старые пластинки, читать у озера, и за все мои двадцать два года я ни разу не слышала, чтобы он нецензурно выражался. Но в тот день, запиши мы его речь, по количеству запикиваний дедушка обставил бы любого рэпера. И вот, после этого инцидента, он ввел новый протокол, согласно которому каждый крупный автор получал определенную группу, состоящую из одного работника из каждого отдела. Рукописную копию каждый читал в конференц-зале единожды, за исключением работы с редактированием или переводом.
— Ли-Мэй Чжоу!
Она подскочила на месте от неожиданности и споткнулась о стул, когда мой дедушка назвал ее по имени. Ее карие глаза расширились, потому что никто, кроме родителей и бабушки, никогда не называл ее полное имя, не говоря уже о том, чтобы выкрикивать, как он.
— Сэр…
Он хмыкнул про себя, ухмыляясь, как старый кот.
— Вам нравится работать здесь?
— Да... в смысле... Да, сэр, — она стояла прямо и говорила очень серьезно.
— Тогда не беспокойтесь из-за своей матери. Просто почаще напоминайте ей, что вы счастливы. Я уверен, где-то есть везунчик, которого вы осчастливите.
— Спасибо, сэр. — Она, должно быть, перешла в режим по умолчанию, услышав свое полное имя, потому что даже уважительно поклонилась ему, прежде чем потянуться на выход. Говард придержал для меня дверь, но я покачала головой, и он перевел взгляд на моего дедушку и понял намек, чтобы уйти.
— О, дедушка, ты такой милый, — поддразнила я, подскочив к нему.
— Ты либо чего-то хочешь, либо что-то натворила. — Он скрестил руки в ожидании. — Выкладывай.
— Почему ты не мил со мной? Ты же понимаешь, что это я буду заботиться о тебе, когда ты станешь старым?
— Я уже старый. — Нахмурился он, когда я откинулась на спинку сиденья.
— Пфф... Ты не выглядишь старше семидесяти пяти, — отмахнулась я от него.
— Я и не должен! Мне семьдесят три!
То, как быстро он сорвался, развеселило меня. Он нахмурился, а потом тоже рассмеялся.
— Видишь, ты просто меня не любишь, — наклонилась я, усмехаясь.
— Что тебе нужно, Эстер? — Мне ничего не было нужно, но я не знала, как сказать ему об этом. — Что бы это ни было, ты можешь сказать мне... если только ты не думаешь переехать к этому парню.