Мальчик-бульбинка
Шрифт:
— Ага, съел?
Однажды вечером Леша увидел Язэпа Сидоровича возле Покровской церкви. Учитель бережно вел под руку архиерея. И тогда Леша понял, почему на его вопросы учитель отвечает так грубо.
После знакомства с Юрой Леша только и мечтал, чтобы стать пионером. И вот брат, командир, считая его пионером, повязывает ему на шею пионерский галстук.
— А я пионер! — крикнул Леша, чтоб брат не передумал.
— Уже поступил? — спросила мать.
— Поступил, — солгал Леша.
— Я так и думал, — похвалил брат. — Молодчина. Это все слышали и видели, даже Вася, который
В кленовнике, спрятавшись за дерево, Леша снимал галстук, бережно завертывал его в газету и прятал в сумку. Но как-то случайно возле кленов Леша встретил Юру. Они учились в разных школах и в разных сменах, потому встречались теперь реже.
— Ты уже пионер! — обрадовался Юра.
Леше ничего не оставалось делать, как кивнуть в знак согласия. Но совесть не давала покоя, и Леша не знал, как быстрее отделаться от Юры.
— Я опаздываю в школу, — соврал он.
— Пионер не должен опаздывать. Беги. А в воскресенье пойдем к Тамаре, — уже вслед ему сказал Юра. — Она же не видела тебя таким. Я за тобой зайду, хорошо?
— Хорошо, — махнул рукой Леша и быстро побежал в кленовник.
Там, спрятавшись за дерево, снял галстук и сунул его в сумку. Спрятал он его на этот раз плохо. Кончик красного галстука торчал из сумки. В классе заметили этот кончик. Мишка ухватился за него и вытащил галстук.
— Ой, глядите, что носит в сумке Лешка, — размахивая галстуком, объявил Мишка на весь класс. — Еще не пионер, а уже галстук носит.
Покраснев от стыда, Леша подскочил к Мишке:
— Отдай…
— А вот и не отдам, ты же не пионер. Вокруг кричали и хохотали ученики.
Лешка не выдержал, размахнулся и что было силы ударил Мишку сумкой. Мишка бросил галстук и рукой закрыл рот, сквозь пальцы сочилась кровь…
Как буря, ворвался в класс сердитый Язэп Сидорович. Лешка только моргал глазами, когда он размахивал перед его носом длинным пальцем:
— Ты бандит с Задулинской…
Окровавленного Мишку и Лешку привели к директору.
— Где ты взял этот галстук? — спросил директор, когда Язэп Сидорович рассказал ему, что произошло в классе.
— Украл или сорвал с какого-нибудь пионера, — ответил за Лешу Язэп Сидорович.
— Сорвал!.. Может, скажете, с архиерея, — буркнул Лешка.
— Как ты разговариваешь с учителем? — вскипел Язэп Сидорович. Перед носом Лешки замелькал палец. — Ты, бандит с Задулинской, если еще…
Директор остановил учителя:
— Язэп Сидорович, забирайте Мишу и идите, пожалуйста, с ним в класс. Я с Лешей поговорю.
— Сам не учится и еще хорошим ученикам мешает учиться, — проворчал уже тише Язэп Сидорович и вышел из кабинета.
От учительницы же,
— Это твой галстук? — спросил спокойно директор.
— Мой.
— Где ты его взял?
— Мне брат привез из Москвы.
— Федор?
— Да. Он думал, что я пионер.
— Ну, а при чем тут архиерей?
Леша молчал. Он сам не знал, как это у него вырвалось. Но вырвалось, видимо, не без причины. Случай, когда он видел Язэпа Сидоровича под руку с попом, остался в памяти.
— А ты хочешь быть пионером?
— Хочу, — ответил Леша и заплакал.
— Ну, успокойся. — Директор положил руку на худенькое плечо Леши. — Ты будешь пионером.
Сначала осмотрели дрожки. Покупатель придирался к каждой царапине, искал как можно больше зацепок, чтоб сбавить цену. Антон не слишком уверенно возражал. «Оно, конечно, из старья слеплено», — думал он. Насколько Антон был хорошим мастером, настолько плохим продавцом. Он считал, что хорошая вещь должна говорить сама за себя, и молчал.
Больше говорил Мендель. Он привел покупателя, но сразу же взял сторону Антона.
— Царапинка, какая там царапинка, ее не увидишь и в микроскоп. В конце концов ее можно закрасить. Ты лучше гляди на рессоры. Твой начальник будет качаться на сиденье, как в коляске.
Покупатель был хозяйственником какого-то учреждения. Экипаж, коня — весь выезд учреждение покупало для служебных разъездов.
— Человек сам сделал эти дрожки, — не унимался Мендель. — А у него же золотые руки, — расхваливал Мендель и экипаж, и хозяина, надеясь, что, хорошо продав свой товар, хозяин его отблагодарит.
Иногда вставлял слово и Лачинский. Он тоже чувствовал, что тут пахнет чаркой. Дети стояли кучкой в сторонке и колдовали, чтоб не продали дрожки. Им так хорошо было каждый вечер кататься до кладбища, а иногда и до самой Сенной площади. Они как самой счастливой минуты жизни ждали, когда их отец садился на козлы. Ничего, что потом уже возвращались пешком.
— Зато теперь татка будет приносить с завода блестящие игрушки, как когда-то Федор приносил, — сказал Янка.
— А молоточек? — спросил Алеська.
За молоточек, который сделал в свое время Федор, и теперь шла драка. Он переходил разными путями из рук в руки. И сейчас кто-то из мальчиков спрятал его где-то до поры до времени, пока кто-нибудь другой не найдет и не завладеет им.
У Леши пробудилась старая мечта.
— Кончу школу — пойду тоже на завод. Сделаю такой молоточек…
— Что молоточек! Вот конь!.. — воскликнул Вася. Как раз в этот момент выводили из стойла Пестрого.
— В цирке кони даже танцуют под музыку… Как там в цирке танцуют кони, никто, кроме Васи, из детей не видел. Знакомо было другое: как отец поит, кормит, запрягает коня в дрожки. Приятно, хоть и немножко страшновато, было поднести Пестрому травы и глядеть, как он берет ее из рук. А посидеть на коне верхом! Отец не раз доставлял детям такое удовольствие. А засыпать на сеновале, слушая, как Пестрый хрустит овсом!..