Мальчик, который хотел стать человеком
Шрифт:
После пира, который длился несколько часов, начались развлечения.
Мужчины перетягивали канат, стреляли из лука в цель или играли в разные игры. Неожиданно один из стариков схватил свой бубен. Бубен был маленький по сравнению с тем, каким пользовался Шили, и издавал не такой свистящий звук. Но песни, которые последовали за звуками бубна, были почти те же, что пели в стойбище Наруа и Апулука. И когда присутствующие запели, Наруа и Апулук запели вместе с ними.
Во время пения один молодой охотник вскочил и стал танцевать перед Сёльви.
Он
Сёльви тоже вскочила и начала танцевать, подражая молодому охотнику. Она очень точно повторяла его движения, и раскаты смеха буквально сотрясали дом для пиров.
— Она танцует, как человек! — закричали старые женщины.
— Смотрите, смотрите, у нее танцуют не только ноги, но все тело — и руки, и шея, и глаза, и волосы! Она великая танцорка и очень похожа на человека!
Апулук с гордостью наблюдал за Сёльви, и Лейв, заметивший его взгляд, шепнул Наруа:
— Можно подумать, что Сёльви его детище.
Наруа улыбалась и хлопала в такт танцу. Больше Лейв не успел ничего сказать, она тоже вскочила и начала танцевать. Праздник длился всю ночь и большую часть следующего дня. Когда эскимосы утомились, они легли спать и, проспав несколько часов, продолжили веселье. Лишь когда угощение кончилось, праздник постепенно пошел на убыль.
Некоторые разошлись по домам спать, но почти все охотники запрягли своих собак и прямо с праздника отправились на охоту, чтобы пополнить запасы провизии.
Дальше на север
К огорчению гостеприимных эскимосов из стойбища Киторака, Апулук и Лейв решили ехать дальше уже на другой день после праздника.
Солнце высоко стояло на небе, и днем было так тепло, что на льду, по которому им предстояло ехать, образовались небольшие озерки талой воды. Друзья не могли терять времени — они хотели уже этим летом достичь берега, ведущего в Страну Каменных Плит.
Киторак, который сам не раз бывал там, подробно объяснил им дорогу, назвав все промоины, образуемые течениями, и пещеры, в которых они могли бы переночевать.
Ранним утром они продолжили свой путь по припаю.
К северу от полуострова Нугссуак им снова попался глубокий рыхлый снег. Ехать по нему было трудно, собаки проваливались в него чуть не с головой, и сани то и дело застревали.
Сначала друзья по очереди шли впереди собак, протаптывая путь. Но собаки быстро уставали, и потому за день они успевали проехать совсем немного.
Апулук понимал, что ехать по такому снегу опасно. Он знал, что тяжелая толща снега мешает льду соприкасаться с холодным ночным воздухом и потому лед, подмываемый снизу течением, становится тоньше и может неожиданно проломиться под санями.
Поэтому он настоял, что пойдет впереди, проверяя прочность льда длинным шестом. Но его спутники с ним не согласились. Они считали, что тяжелая работа должна одинаково ложиться на всех. Лишь когда Сёльви провалилась под лед у низких шхер, они ему уступили — ведь он был из них самый опытный.
У них и без этого было много дела, им приходилось все время следить за упряжками, чтобы сани не застревали и чтобы собаки не поранили лапы. А когда сани застревали, собаки тотчас начинали очищать лапы от снега. При этом они вырывали и мех, и лапы сразу начинали кровоточить.
На поврежденные лапы надевали маленькие камики, которые Наруа и Сёльви сшили перед отъездом. Но и с камиками все было не так просто, их следовало осматривать на каждом привале. Если они затвердевали от снега, у собак могло начаться воспаление. После недели пути по глубокому снегу друзья наконец вышли на участок, где его вообще почти не было. Сколько хватал глаз, синел чистый блестящий лед.
Они ехали вдоль берега, высматривая пещеру, в которой Киторак советовал им остановиться на ночлег.
Пещера находилась у самого льда. Не знающему о ней человеку найти ее было бы трудно. С севера ее ограждали горы, а многочисленные шхеры, словно согнутая рука, прикрывали вход со стороны моря.
Внутри этой «согнутой руки» друзья оставили собак, и, разгрузив сани, Апулук и Лейв отправились на охоту, чтобы накормить собак мясом. Тем временем Наруа и Сёльви старались придать пещере жилой вид.
Захваченные врасплох
После недолгих поисков Апулук обнаружил в широком распадке, тянущемся от фьорда к невысокому холму на востоке, свежий олений помет.
Друзья поняли, что олени голодны — в некоторых местах они разрыли полуметровый слой снега, чтобы добраться до мха и лишайников.
Пройдя по следам оленей, они миновали распадок и перевалили через холм, с которого ветер сдул весь снег. На обнаженной земле для оленей не осталось ничего съедобного.
Прищурившись, Апулук оглядел склоны. Неожиданно он насторожился.
— Умиарссуак, — удивленно пробормотал он. — Смотри, Лейв, большой корабль.
В заливе виднелся корабль, вмерзший в лед.
Лейв заслонился рукой от солнца.
— Должно быть, он простоял тут всю зиму, — сказал он. — Видно, застрял во льдах еще поздней осенью.
— Это корабль Торстейна? — спросил Апулук.
— Нет, этот корабль больше, чем его кнарр. И мачта у него выше. Такого корабля я никогда не видел, — ответил Лейв.