Мальчик-убийца
Шрифт:
— Якби я б зараз був з зброю, ми б побачили, хто з нас всереться. (Если бы я б сейчас был с оружием, посмотрели бы мы, кто из нас обосрется), — огрызнулся Мазур.
— А чего ж ты, голубь, без оружия, а? Вы ж без автомата обычно и в сортир не ходите, все боитесь, что вас Путин в сортирах замочит. Но, скорее всего, местных боитесь, которые вам горло перегрызть готовы за то, что вы с их домами, с их семьями сотворили, — разозлился Зверь.
— Це т сепаратисти, як до Рос налаштувалися? Так вони отримали, як зрадники те, що заслуговують. (Это те сепаратисты, которые в Россию намылились? Так они получили, как предатели, то, что заслуживают), — Тарас отвечал заученными фразами, даже не думая о том, что сейчас он стоит перед этими самыми «предателями».
— Тарас-Тарас, а вроде ж башка на плечах есть, институт закончил, уже взрослый мужик,
— Знаешь, Максим, ты все равно не поймешь, — вдруг на русском языке заговорил Тарас Мазур.
— О как! На русском начал говорить. Интересно, давай, почему это я не пойму? — удивился Зверь.
— Да потому, что ты — русский. Ты в Украине — чужак. Вы все, русские, кто живет в Украине — чужие здесь. Ехали бы все в Рашку свою, нам бы легче стало! — ощерился «правосек».
— Во-первых, я по матери украинец, а по отцу — белорус. Во-вторых, в Украине минимум половина населения — русские, а русский язык считают родным вообще процентов 70 населения. Именно Советская Россия дала Украине государственность. Ты бы карту Украины до присоединения к России глянул — сколько там территории было? А сколько при Советской власти стало? А сколько вам всего при Советском Союзе настроили — заводы, мосты, дороги, дома, школы, больницы! Вон, из Узбекистана, Казахстана и прочих чуркистанов русских выгнали — и что? Там сейчас жуткий дефицит врачей, инженеров, учителей, других специалистов. Я родился в Украине, как и ты. И жил все время в Украине. И не тебе решать, куда мне ехать, понял? Такие, как ты, возомнили себя более украинскими украинцами, чем все остальные. И теперь вы начали всем диктовать, как им жить. А это самый настоящий фашизм! Только жители Донбасса с вами не согласились! Если бы ты карты старые в архивах посмотрел, то увидел бы, что Донбасс никогда украинским не был, это Ленин его к Украине присоединил. И вообще, Тарас, ты у себя в Ивано-Франковске решай, как вам жить. Вы сто лет под поляками да под венграми жили, не чухались, вас они трахали, а вы только попердывали. И тут вдруг сразу национально свидомыми украинцами стали, да?
— Максим, что ты меня российской пропагандой тут кормишь? Ты свою киселевщину [89] местным даунбасятам и лугандонцам [90] впаривай, а мне не надо, — Мазур сплюнул в сторону.
— Вот видишь — вы своих сограждан даже за людей не считаете… По Конституции, между прочим, армия не имеет право вмешиваться в гражданские конфликты…
— Какой там гражданский?! Российская армия вторглась — это гражданский конфликт? — Мазур аж поперхнулся от злости.
89
Дмитрий Киселев — известный российский телеведущий-пропагандист, одно время работал на украинском ТВ.
90
Так украинская пропаганда презрительно называет жителей Донецкой и Луганской областей.
— Где ты, Тарас, российскую армию видишь? Я что — в российской армии служу? Я сюда в ополчение из Лукьяновского СИЗО попал, обменяли меня. А посадили, как журналиста, за то, что правду про расстрел «Небесной сотни» написал. Или ты не знаешь, поц, кто расстрелял тогда на Институтской людей? Кому Пашинский карабин с оптическим прицелом вез? Вон, Ромка — он тоже украинец, из Днепропетровска приехал. И у меня в подразделении половина даже не донецкие — со всей Украины приехали: одесситы, харьковчане, даже с Западной Украины пацаны есть. А еще — чеченцы, татары, сербы, грузины, болгары, даже японец один. И русские, конечно. Но все они — интернационалисты. Как когда-то в Испании — с фашизмом бороться приехали. И ты, Тарас, самый настоящий фашист. Потому что со своими побратымами-ублюдками мирных людей уничтожаешь.
— Ага, а оружие, танки, пушки шахтеры из шахт достали, да? — до Мазура невозможно было достучаться.
— Тарас, упираются рогом только бараны. Мы оружие у вас отжимали, а в четырнадцатом году с палками да пневматикой на блок-постах стояли. Вот сейчас, например, твоих корешей разоружим. Танки, правда, повзрываем к бениной маме, у нас уже их хватает, спасибо вашей армии. А вот стрелковое оружие пособираем, у нас оно всегда в дефиците. Особенно, если попадаются, как вот у твоих дружков, америкосовские М-4 и нагловские «Бофорсы». Пригодится. Что касается тебя… Мы когда-то были приятелями. А теперь ты враг! И даже не мой враг — ты враг Украины! Враг народа! А помнишь, как поступали с врагами народа?
— Что — ликвидируешь? А как же ваши обещания, мол, сдавайтесь, мы пленных не расстреливаем и все такое? — Мазур насмешливо смотрел на Макса.
«А ведь он уверен, что я его не убью», — внезапно понял Зверь.
— Ты, Тарас, не военнопленный. Ты член банды. Ваши все эти «бандальоны» типа добровольческие — сброд мародеров, насильников и убийц. Даже немцы в ту войну такое не творили, что ваши эти «добровольцы» вытворяют. «Батальон территориальной обороны»? «Карпатская Сечь»? А чего ж он свои Карпаты не обороняет? А батальон «Днепр» — чего не в Днепропетровске территорию охраняет? Здесь все они что делают? Вы — бандиты! Незаконные и антиконституционные военные формирования, и по законам военного времени с вами поступать нужно только по одному сценарию. Тем более, с такими как ты, военными преступниками. И скажи спасибо, что мы тебя не топим в этом самом сортире, а просто пристрелим.
— Ты…! Йо…й москаль! Меня…! — Мазур попытался внезапно выхватить из-за спины ПМ [91] , но опоздал.
Раздались еле слышные хлопки — Роман Каланча опустил ствол своего «Вала». Мазур дернулся, на его груди как будто раздавили спелые вишни… Он свалился на траву, как куль с мукой, пару раз дернулся и затих.
— Зверь, спасибо, конечно, за политинформацию, но пацаны ждут, наверное, — Роман старался не нарушать субординацию, правда, у него это плохо получалось.
91
Пистолет Макарова.
— Да, Рома, ты прав. Кореш старый попался…
— Ну и кореша у тебя! Тебе попался, а я попал… — скаламбурил Каланча.
— Ладно, давай быстро засеем полянку и к нашим, — Зверь быстрым шагом направился к зданию. Оттуда уже вышли Мелкий и Зверобой.
— Растяжки поставили, трупы заминировали, — коротко доложился Зверобой.
— Так, теперь в темпе «монки» [92] по территории, на самых больших площадках — фугасы. Двух хватит. Ставьте на неизвлекаемость — начнут подрываться на противопехотных — станут проверять, вот тут и рванет. Вряд ли, конечно, сможет подорвать какую пушку, но побоятся, гниды, потом отсюда шмалять — зуб даю, — Зверь отдал приказания, а сам отошел в сторонку — на его мобильный поступил вызов.
92
МОН-50, противопехотная осколочная мина направленного поражения. Предназначена для поражения живой силы противника.
Он и его группа продолжали пользоваться мобильными телефонами. Рации были более громоздкими, капризными, а главное — шумными. Шипели, пищали, связь была неустойчивой. О штатовских спецназовских гарнитурах пока приходилось только мечтать. Вот и обходились мобилами — дешево и сердито. Конечно, в бою неудобно, но во время разведки — самое и то. И СМС можно было послать-принять, и тихонько позвонить, как вот сейчас.
— Зверь на приеме. Что у вас? — тихо прошептал он.
— Шеф, мы готовы. Укропы отдыхают, посты есть, но фикция. Насчитали примерно батальон. Мобильники.