Мальчик-убийца
Шрифт:
Неизвестно, нахватался ли Сергей от Сафонова каких-то навыков, может, заразился чем или каким-то образом тоже стал обладателем некоторых экстрасенсорных способностей — а только сглаз у него в последнее время получался ну очень качественно. Вот и сейчас — сам себя и сглазил: не успел он подумать о том, «мало ли что», как оно и нарисовалось в облике двух крайне неприятных типов. Причем, судя по их внешнему виду, действиям и прочим ухваткам, мало точно не показалось бы никому. Так что надо было принять какие-то меры.
Но старший лейтенант снова опоздал, как и в тот раз, когда какие-то малолетки решили проучить Максима Зверева. Правда, вначале, к удивлению Колесниченко, начал действовать не школьник, а его подопечный, Сафонов. Да как
Несмотря на то, что острая фаза конфликта вроде бы миновала, но поскольку на объект сопровождения было произведено нападение, по инструкции старший лейтенант Колесниченко обязан был вмешаться. И, дослав патрон в патронник, он с пистолетом в опущенной руке, прикрывая его на всякий случай шляпой, двинулся к своему коллеге и мальчику.
И вновь время как бы резко ускорилось — стоявший на коленях и чуть было не пускавший слюни первый нападавший внезапно откуда-то достал нож и сделал движение снизу-вверх, намереваясь выпустить биоэнергетику кишки. Оказавшийся чуть в стороне школьник, видимо, страховавший второго нападавшего, сразу же развернулся в сторону Сафонова и сделал какой-то резкий взмах рукой. После чего стоявший на коленях сдулся, как пробитый мяч, и съежился, уткнувшись головой чуть ли не себе в промежность. А из-за кустов тут же выскочил тот тип, которого как раз и страховал Зверев. Поэтому и успел ударить его навстречу своей ногой в голень. Тот моментально упал.
«Грамотно сработал, но контроль рук не обеспечил», — успел подумать Колесниченко.
И снова сглазил.
Пока супер-пионер готовился добить поверженного противника, у того у руке сверкнула молния. Которая пришлась Максиму Звереву точно в голову. Что там было в руке урки, Колесниченко уже не рассматривал — он выстрелил в него навскидку, почти не целясь. Что-что, а стрелять их в «вышке» тоже учили на совесть. Правда, стрелял он не на поражение, а в плечо. Потому что те, кто принял решение напасть на объект, подлежали немедленному задержанию и допросу.
Вот только эту мысль старший лейтенант Колесниченко додумывал уже, так сказать, по инерции. Потому что с ужасом понимал, что этот самый объект, 12-летний советский школьник Максим Зверев лежит без движения в совершенно неестественной позе. А из-под его головы вытекает темная густая кровь, похожая на вишневый сок…
…Начальник информационно-аналитического управления внешней разведки КГБ СССР генерал-майор Николай Леонов был в ярости. Такого провала он не ожидал! После того, как генерал получил сведения из Днепропетровска о чрезвычайном происшествии, в котором 11-летний ребенок вступил в схватку с взрослыми бандитами и при этом одного убил, а второго покалечил, он понял — началось. То есть, эксперименты с человеческим материалом, опыты с биоэнергетикой каким-то образом уже проводятся.
Он еще помнил смутные слухи от своих коллег еще по МГБ о тех опытах, которые проводились в НКВД-ОГПУ с неординарными детьми. Помнил — и учитывал этот фактор. А после окончания Великой Отечественной и появления в Союзе Сергея Алексеевича Вронского, которого все-таки посадили бериевские костоломы, именно Леонов поспособствовал скорейшему освобождению бывшего легендарного разведчика из Потьминских лагерей и доставке его в столицу. И после этого лично встретился с ним. Результатом этого разговора стала работа Вронского в органах госбезопасности. Точнее — сотрудничество. А информационно-аналитическое управление внешней разведки КГБ СССР после этого добилось потрясающих успехов. Правда, самый первый успех пришел к Леонову еще когда он не был начальником информационно-аналитического управления внешней разведки КГБ СССР, а работал в качестве секретного агента на Кубе против спецслужб США. В то время сведения, которые получил Николай Сергеевич Леонов и которые проверил Сергей Алексеевич Вронский, помогли предотвратить ядерную войну СССР против США и прекратить знаменитый Карибский кризис. А Вронского тогда вызвал к себе сам Хрущёв, с которым потом несколько раз советовался, так сказать, персонально.
Именно поэтому Леонов всячески отстаивал идею о создании секретного отдела в котором работали бы люди, подобные Вронскому. И, впоследствии, когда такой отдел был создан, контактируя с коллегами из Восьмого главка, курировавшего работу этого отдела, был допущен к гостайне в отношении воинской части с номером 10 003. Вернее, не допущен — он ее, эту государственную тайну, можно сказать, и создавал.
Так что, кроме начальника 1-го отдела Второго главного управления КГБ подполковника, а потом и полковника Николая Шама, который первым начал создавать новый отдел, а также Алексея Савина, офицера Генштаба ВС СССР, командира воинской части N10 003, Николай Леонов был третьим руководителем в КГБ, который досконально знал историю создания и специфику этого секретного подразделения. Нет, конечно и Андропов, и его заместитель Чебриков, а также руководители Минобороны и МВД также знали о существовании такого отдела в КГБ. Тем более, что комитетская внешняя разведка, и ГРУ Генштаба тесно взаимодействовали — все же на одном поле пахали, одно дело делали. Но знать и понимать — разные вещи. Не будет же Юрий Владимирович вникать в специфику каждого отдела, тем более, такого… такого странного. Биоэнергетика, провидцы, ясновидящие, потом барабашки всякие начнутся… Несерьезно! Разве это информация для руководителя госбезопасности страны?
Поэтому Леонов в своих докладах максимально все данные, полученные от сотрудников в/ч N10 003, легендировал, как аналитические выкладки, проработку многих разведданных, оперативные наработки, донесения секретных агентов и «кротов». Начальству не нужно знать, как ты пришел к решению проблемы, начальству нужно готовое решение. А как, почему, каким образом — это все детали.
Детали начальство интересовали крайне редко.
Вот и сейчас — Леонов не спешил информировать свое руководство о ситуации в Днепропетровске. Понятное дело, он поставил в курс дела Савина и предупредил, что, похоже, в его подразделении придется создавать пионерский отряд.
— Лишь бы не октябрятский, — мрачно пошутил тогда Алексей.
И вот, на тебе! Пионер, которого он, Леонов, приказал оберегать, как первых лиц государства, лежит в коме. И неизвестно, выкарабкается ли когда-нибудь. А спецгруппа, в спешке сформированная в Москве и вылетевшая в Днепропетровск, даже толком не систематизировала все те сведения, которые ей удалось за время командировки собрать. Какие-то киносъемки, свидетельские показания, отрывочные сведения о каком-то таинственном дедушке-чекисте, какой-то китаец, странная болезнь у этого мальчика… Куча странностей нелепостей, несуразностей — и вот такой финал! С чем работать? Точнее, с кем? С трупом?
«Мда, Вронский еще пока что с душами усопших не общался…» — невесело пошутил сам с собой Леонов.
Но этих раздолбаев надо к чертовой матери отправить к черту на кулички! Старшего группы разжаловать и капитаном в какой-то Забайкальский военный округ оперуполномоченным, медведям хвосты крутить. Остальных разогнать, чтобы и духу их не было! Разве что старлея того отметить, вовремя рядом оказался, хотя старший группы ему совсем другой приказ отдавал. Думать умеет этот офицер, надо будет к себе забрать, Шам о нем хорошо отзывался…