Мальчик в больших башмаках
Шрифт:
– Спасибо-о!
– послышалось вдогонку, и Иван Григорьевич еще раз подумал: «Чертовски схож с Ванюшкой».
– Подполковник Светлович? Очень кстати. Заходите,- встретил его у входа в блиндаж адъютант генерала.
В блиндаже оказались Луценко и Андрейчиков. Светлович смотрел на них, не веря своим глазам.
Да, это они, ваши люди. Какие молодцы. Спасли знамя, честь полка.
– Спасибо, братцы…
Светлович опустился па колено и поцеловал знамя.
Лейтенант Луценко доложил мне о делах отряда,- сказал генерал,
Андрейчиков заметил удивление на лице командира. Да, ведь он знал Луценко старшиной.
Прошу вас,- продолжал генерал,- представить к награде всех в соответствии с заслугами.
– Слушаюсь,- козырнул подполковник.
Ну, а теперь идите отдыхайте, приводите себя в порядок.
Разрешите, товарищ генерал,- обратился Андрейчиков.
Да, слушаю…
Андрейчиков переступил с ноги па ногу, вздохнул.
– Ну-ну, смелее, подбодрил его генерал.
– Я провинность одну совершил,- проговорил Андрейчиков.
– Какую?
Обстановка создалась тяжелая, а офицер погиб. Надо было поднять дух у людей. Ну, я и придумал телеграмму, и объявил, что старшине Луценко присвоено звание лейтенанта.. А в то время у нас уже и рация по работала…
Луценко покраснел.
– Выходит, я незаконно ношу офицерское звание?
– Законно, законно, дорогой,- похлопал его по плечу генерал.- Вам его присвоили солдаты. Это большая честь,- и, обращаясь к Светловичу, приказал:- Представьте, пожалуйста, лейтенанта Луценко к званию старшего лейтенанта.
Через несколько дней под знамя полка были снова собраны оставшиеся в живых закаленные в боях солдаты. Полк начал готовиться к новым боям.
ПОСЛЕДНЯЯ ПОПЫТКА
После второй неудачной попытки освободить Ваню и бабушку Зинаида Сергеевна совсем пала духом. «Что же делать? Что предпринять?» - задавала она себе и друзьям вопросы.
– А что если я пойду сама?
– советовалась Зинаида Сергеевна с Ниной и Карлом.- Буду стоять у проволоки. Может, удастся увидеть его, упросить или подкупить охрану?
– Они и вас схватят, Зинаида Сергеевна.
– И пусть, пусть схватят. Лишь бы вместе с Ванюшей…
– А вот будете ли вы вместе, это трудно предвидеть. Сейчас вы приносите пользу, лечите раненых,- уговаривала ее Нина.
Иногда при этих разговорах присутствовал хирург. Он не понимал, о чем идет речь, но но лицу Зинаиды Сергеевны догадывался, что она очень опечалена. Как-то хирург спросил у Карла.
– Что с нашим доктором?
– Ее сынишка в концентрационном лагере. Оп еще совсем малыш.
Выслушав Карла, немец отошел, повторяя про себя:
– О, это ужасно, это ужасно…
На другой день, когда Зинаида Сергеевна после обхода стояла печальная у дерева, он подошел к ней.
– Я знаю ваше горе. Я очень вам сочувствую.
Зинаида Сергеевна грустно улыбнулась.
– Благодарю вас.
– Ия хочу вам помочь.
– Каким образом?- оживилась Зинаида Сергеевна.
– В том городишке, где расположен лагерь, у меня есть хороший приятель. Я написал ему письмо. Вот оно.
Зинаида Сергеевна торопливо развернула листок, пробежала первые строки и тотчас же, не отрывая глаз от письма, направилась к землянке комиссара…
Советовались долго. Письмо прочли несколько раз. Оно гласило:
«Дорогой Макс. Ты, конечно, слышал, что я пропал. И, безусловно, удивишься, узнав мой почерк. Тебе интересно знать, где я. Так вот, я среди тех, кого вы так боитесь,- среди партизан. Да, дорогой Макс. Я в плену. Так как мне сейчас нечего бояться, я чувствую себя превосходно. Это письмо тебе передаст также партизанка, врач, мой шеф. Я уверен, ты ей не причинишь зла и поможешь. Ее сын и свекровь в лагере. Надо сделать все возможное, чтобы их освободить. Умоляю во имя старой дружбы. И еще две просьбы:
1. Сообщи, пожалуйста, моей жене, что я жив и здоров (возможно, через кого-нибудь надежного, кто будет ехать в Дрезден в отпуск).
2. Обязательно пришли мне медикаментов и перевязочных материалов как можно больше.
Ну и, наконец, тебя интересует, что я думаю сейчас. Я много думаю и твердо уверен теперь: авантюра Гитлера кончится крахом. И чем скорее это произойдет, тем лучше для нас. Обнимаю, твой Ганс Клейншмидт».
Зинаида Сергеевна настаивала:
– Я пойду одна.
– А если Макс вас выдаст?
– Виктор Павлович, что бы ни случилось, я должна идти.
Я - мать.
Ее отпустили. А через два дня Зинаида Сергеевна своими глазами увидела высокий забор из колючей проволоки, с вышками по углам. Лагерь находился возле узловой станции. Рядом тревожно и настороженно жил небольшой поселок. Анастасия Ивановна - хозяйка дома, в котором Зинаида Сергеевна остановилась,- не советовала ей приближаться к лагерю.
Стрельнет часовой с вышки без всякого предупреждения - и делу конец. Сколько людей так погибло! Бросится вот такая, как ты, голубушка, к колючке - мужа или сына повидать,- и пропала. Им что, им эго вроде удовольствия. А то еще собаками затравят.
– Что же делать?
Пока их наши не прогонят, ничего не сделаешь. Не одна ты, голубушка, страдаешь. Все ждем и терпим…
Немецкий госпиталь размещался в школе. Здание было обнесено забором. Гражданских туда не пускали.
Первый день Зинаида Сергеевна отдала на то, чтобы разведать обстановку. Она несколько раз прошла мимо госпиталя, хотя это было очень опасно: попадись письмо в руки фашистам, ее бы отправили не в лагерь, а прямо на виселицу. На второй день решила зайти в госпиталь под предлогом устройства на работу. Ее отвели к Максу. Но в его кабинете оказалось несколько врачей-офицеров.