Мальчик, зажигающий фонари
Шрифт:
— Мат! — папа торжествующе засмеялся, а Сережка вдруг уткнулся ему в плечо и разревелся.
— Ты чего? — удивляется папа.
— Королеву жалко… — не отрываясь от спасительного плеча, проревел мальчик. — Не буду больше королем! Противный, трус!
— Каким королем?
— Никаким!.. Когда в «прятки» играем, то считаемся: «Царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной, кто ты такой?» Я всегда выбирал «короля». Теперь не хочу!.. Буду «сапожником»!
— Правильно, — одобрительно смеется папа. — Сапожники — добрые ребята.
— А в лес пойдем? — затихая, спрашивает мальчик.
—
— У них провода есть?
— Нет, они сами, без всяких проводов, горят.
На улице гулко хлопнула калитка. Через минуту в дверь постучали:
— Можно?.. — и на пороге возник высокий черноволосый человек. — Общий привет! Собакин по вашему вызову прибыл! — он шутливо щелкнул грубыми ботинками и вскинул руку к козырьку фуражки.
— Слушай, это свинство! — накинулся на вошедшего папа. — Уже двенадцать часов! Ты когда обещал придти?
— Извини, пожалуйста. Жена задержала: не могла нужные материалы найти. Я уж и так бегом бежал. Видишь, как дышу, — Собакин высунул язык и показал, как запыхался.
— Все принес?
— Ясно! Как в лучших домах.
— Ну, давай считать.
— Конструкцию прежде всего надо посмотреть. Сдается мне, основной блок перегревается.
Собакин и папа непонятно разговаривали и еще более непонятно вели себя. Они разложили прямо на полу листы чертежей, придавили уголки Сережкиными гранатами и ползали по чертежам на четвереньках.
— А если его в ванну поместить? — трет переносицу Собакин.
— Не годится. Дорогое удовольствие, — качает головой папа.
— Давай все-таки прикинем!.. — и две головы склоняются над калькулятором.
— Папа, а лес? — втискивается между мужчинами мальчик.
— Серый, не видишь, я занят?!
— Но ты обещал! — Сережины губы подозрительно оттопыриваются.
— Концерт отменяется, — предупреждает папа. — А то вообще никуда не пойдешь.
— Мы скоро освободимся, — спешит на помощь Собакин и хитро подмигивает Сережке. — Поиграй пока один.
— Я лучше подожду.
— Тогда не мешай, — успокаивается папа.
— Я буду шепотом играть, — обещает мальчик. Он устраивается недалеко от взрослых занятых людей и начинает играть «шепотом». Кубики-блоки Сережа укладывает на самосвал и отвозит их к «реке» — синей полоске на тканом половичке. Там он сбрасывает груз и отправляется за новым.
***
…Солнце подкатилось к низкому осеннему горизонту и заглядывало красным глазом в подслеповатые окна, словно вызывая мальчика на улицу.
— Папа!..
Сережка уже несколько раз подходил к отцу, но основной блок везде перегревался, и они с Собакиным уж и не знали, куда его пристроить. Мужчины больше не ползали по чертежам, а сидели на полу и дымили. Кудрявый голубой дым плыл по комнате, словно облака в небе.
— Папа, — снова позвал мальчик, — а вы его в речку! Там воды много, ему прохладно будет.
Отец рассеянно посмотрел на сына:
— Кому прохладно будет?
— Блоку вашему.
— Блок — в речку?.. Ха-ха-ха! — зашелся от смеха Собакин. — Ай да Сергей! Ай да Валентиныч!.. Вот решение проблемы! Вода! Габариты нас не поджимают.
Теперь смеялись все. Сережа радовался, что помог взрослым пристроить основной блок, а они, что решение
— Дешево и сердито!.. Посчитаем! — и снова две головы склонились над исчерканными листами.
Мальчик еще потоптался возле них и понял, что его мечта побыть с папой в воскресенье не сбудется.
— Ты погуляй один, сын! — попросил папа. — Понимаешь, вроде что-то наклюнулось. Надо проверить. А?.. Погуляешь?
— Ладно, — Сережа опустил голову, стараясь изо всех сил сдержать предательские слезы, которые уже щипали глаза.
— Только в лужи не лезь, — обрадовался папа. Он провел ладонью по жесткой щетке волос сына, отдернул руку, словно укололся. Но знакомая шутка на этот раз не рассмешила мальчика. — Оденься потеплее. Рукавички, знаешь, где лежат?
— Знаю. Мама показывала.
Сережа одевается медленно, быстро он еще не научился. Он натянул теплые брючки, но застроченные «стрелки» почему-то оказались сзади. Черный свитер одевался легко. Мальчик втискивается в него головой и на секунду замирает. Он воображает, что это — пещера, подземелье, откуда только три выхода: главный — шире и короче, — для головы, и два длинных, узких тесных коридора — для рук. Главное, их не перепутать. Сережка дожидается, пока глаза начинают различать тонкие лучики, которые пробиваются сквозь мелкие щелки «породы», и осторожно двигается вперед. Вот и конец пути. Яркий свет он ощущает обеими макушками, и торопится освободить глаза, нос и подбородок. Руки тоже благополучно одолели свои проходы.
Шапка надевается совсем просто: ухо — на ухо, и узелок — под подбородком.
Пуговицы на пальто поддаются с трудом. Они упираются, увертываются, и мальчик никак не может накинуть на них петли. Наконец, он справляется с двумя и решает, что этого вполне достаточно…
***
Сережа идет по «своей» улице, по длинному, потемневшему от времени, выщербленному тротуару, из-под которого выбивается буйная трава. Сейчас осень, и трава начала желтеть и жухнуть.
«Топ-топ», — стучат Сережкины сапожки. «Топ-топ»… — гулко отзываются старые доски. Он знает их все наперечет, знает, на каких можно покачаться, а где проржавевшие гвозди вскоре выскочат из своих насиженных гнезд и освободят новые прекрасные качели.
Мальчик идет и зорко присматривается. Вот здесь, возле древнего почерневшего пня, любит спать Кузя, поросенок Марии Петровны, хозяйки дома, где они сейчас живут. Обычно Сережка приносит ему корочку хлеба и чешет прутиком за ухом. Кузя благодарно стонет и закрывает от удовольствия глаза. Но сегодня поросенка нет. Наверное, не дождался или замерз, и его загнали в теплую стайку.
Сережа топает вдоль забора дровяного склада. Тут летом густо растут ромашки. Сейчас они почти исчезли, а у тех, которые уцелели, вид жалкий: белоснежные и гладкие еще недавно лепестки почернели, скособочились, зеленые резные листья высохли. Пропали незабудки и розовая кашка. Остались у забора одни желтые мелкие цветочки. Их почему-то называют «куриная слепота» и все презирают, а Сереже они нравятся! Игрушечные словно лакированные ярко–желтые чашечки — целый сервиз! — крепко сидят на стеблях и не собираются увядать. Мальчик спрыгивает с тротуара и срывает несколько штук — вот и букет маме! А огоньки так и остались в лесу, что ж, им сегодня повезло!..