Шрифт:
– В оформлении обложки использована фотография спо лицензии ССО.
Деревянное двухэтажное здание районного УВД было почти скрыто буйной насыщенной зеленью клёнов. Высокие тополя накрывали крышу здания своими длинными ветвями с большими, сероватыми лопухами жёстких листьев. На улице было жарко и душно – солнечное марево давило упругим обжигающим прессом, хотелось пить и тянуло в сон. На сидевших в тени деревьев ребят-студентов никто не обращал внимания. Преподаватель нервничала, ходила взад и вперед, и грызла ногти.
Из здания вышла лейтенант – высокая молодая женщина. Она посмотрела на парней, усталых и взволнованных,
– Костин! Пошли.
Парень встал, отряхнул нечистое трико от жухлой травяной трухи (все сидели на земле), медленно подошёл к лейтенанту.
Преподаватель с тревогой посмотрела на него, но он был спокоен.
– Пойдём, пойдём, – указала на вход лейтенант.
Костин быстро вошёл.
Они прошли сквозь прохладный тёмный коридор, пахнущий старым линолеумом, свернули направо, и лейтенант открыла перед Костиным дверь тесного кабинета. Он вошёл, встал перед столом, за которым сидел человек в штатском.
– Садись, – предложил тот.
Костин покорно сел.
Они уже встречались два дня назад. Следователь Петрин в течение недели опрашивал свидетелей происшествия. Студенты работали в поле, их снимали с работы на несколько часов, а после возвращали обратно.
Это была сельскохозяйственная практика, введённая колледжем в последние годы – брат директора колледжа, он же фермер Тимофеев, развернулся, прикупил дополнительные поля, расширил посадки, вот и решили привлекать студентов на летнюю прополку и осеннюю уборку – мол, они не много подзаработают (деньги никому не лишние, особенно, молодёжи!), а городу прибыток – сравнительно дешёвые овощи поступят на рынки и в магазины… Конечно, можно было бы привлечь гастарбайтеров – таджиков или узбеков, но они выходили дороже студентов, а китайцы или корейцы, те и вовсе работали только сами – брали в аренду поля, засевали своими семенами, и накачивали земли тоннами пестицидов, добиваясь огромных урожаев. Одно время они вовсю орудовали на просторах области, но потом лавочку ограничили – уж очень ядовитыми выходили их дары природы, а земли после них становились непригодными уже ни для чего – отравленные насквозь. Губернатор получил по шапке, а потом его совсем выгнали на пинках: не оправдал доверие Президента! Новый пообещал зелёный свет для местных фермеров, мол, развернётесь. Вот фермер Тимофеев, младший брат директора колледжа, и развернулся… «А кто не хочет ехать на сельхозпрактику?!». «Тому отключите горячую воду?! Ха-ха-ха!!!». «Нет. Тот будет отчислен из колледжа. Только и всего!». Коротко, и ясно…
– Итак, Костин Виктор Николаевич, расскажите мне, что случилось вечером седьмого июля перед зданием сельского клуба, – следователь скрестил руки на столе и приготовился слушать.
Виктор покосился на включённый диктофон.
– Я же вам всё рассказывал, – сказал он. Вид его был усталый, а в голосе чувствовалась напряжённость.
Петрин улыбнулся, выключил диктофон. Встав из-за стола, он подошёл к окну, старому, с большими рамами с облуплённой синей краской – всё здание УВД было старым, давно не ремонтированным. Сто километров в сторону от большого города и, глубинка открывалась во всём своём полуразрушенном великолепии… Тут денег давно не было – финансирование оседает в больших городах и крупных центрах, которые на виду, остальное прозябает в заброшенной нищете… Воруют-с, господа… Это только с экрана телевизора нана-технологии и цифровая экономика, а здесь всё тихо… Было… Вот, пошумели, теперь разбирательство…
Костин посмотрел на спину следователя, скрытую тонкой рубашкой тусклого застиранного белого цвета. Материя не могла скрыть великолепных натренированных мускулов.
«Качок», – подумал вдруг Виктор, и улыбнулся. Вспомнил мульфильмовского Илью Муромца и коротышку Соловья-разбойника: «Мужичок-чок-чок! Дурачок-чок-чок! Был умён, был храбёр! А теперь ты кто? Покойничок!». Именно, не чек, а чок. Покойничок!
– Что? – оглянулся Петрин.
– Нет. Ничего. Молчу.
Петрин вздохнул:
– Знаешь, вы все говорите почти одинаково. Все вы. Складывается впечатление, будто вы, друзья-корешки, договорились между собой, какие давать мне ответы. Всё гладко, без шероховатостей и углов.
– Раз одинаково, значит, так всё и было, – сказал Виктор.
– Наверное. Но из этого не становится понятно, кто же убил Васильева!
– Местные, кто ещё! – хмыкнул с недовольством Костин, давая понять, что обсуждать одно и тоже ему давно неприятно.
Прошла неделя, как началась для студентов проклятущая сельхозпрактика, и началась она с ропота и конфликтов – отвратительное размещение, ужасное кормление, умопомрачительная работа на прополке лука, а ночью издевательства со стороны местных парней и дикие драки.
– Вы создали такую атмосферу, что было понятно заранее – всё кончится плохо, – жёстко сказал Виктор.
– Почему мы? – показательно удивился Петрин. – Виновата администрация хозяйства, на которое вы работаете.
– Но вас, полицию, вызывали два раза! Два! Почему ничего не предприняли? Не остановили этого?! А?!!! – Виктор непроизвольно вскрикнул, но тут же осекся, сконфузившись.
Скрипнула дверь. В кабинет заглянула лейтенант, стрельнула строгим взглядом исподлобья.
Виктор миролюбиво посмотрел на неё, а следователь молча улыбнулся. Дверь закрылась.
– Ну, во-первых, это я проверю. Для этого я сюда и приехал, чтобы всё проверить, всё расследовать, выяснить истину, – сказал Петрин, снова садясь за стол. – А, во-вторых, я, также, как и ты, не здешний, так что в мою сторону громы и молнии не надо пускать. А про то – разберёмся…
Он протянул руку к диктофону, включил его.
– Давай по-другому. Я буду задавать тебе вопросы, а ты отвечай на них подробно. Итак, первый вопрос: почему ты поехал на эту сельхозпрактику?
– Это имеет отношение к делу? – хмыкнул Виктор нагловато.
Петрин был вежлив и мягок.
– Не хамите, парниша. Отвечай подробно.
– Нас не спрашивали о желании. Объявили, что ехать обязательно, и всё! Хочешь учиться – езжай на работу в поле! Некоторые умудрились остаться в городе, но, как я слышал, это можно было только по справке о болезни. А у меня такой справки нет! Я здоровый юноша.
– Хе-хе. Юноша… А почему решил ехать отрабатывать именно в июле? Самая жара. Отдыхал бы в городе – купался, загорал…
– Вон как я загорел в поле. Даже обгорел… – Виктор хмыкнул, пожал плечом. – В этом месяце у меня родители в отпуск приезжают с Севера. Я у бабки живу. Так что, они могут меня отпросить из-за своего приезда, мол, семейные обстоятельства!
– О, всё было просчитано заранее. Хитрый ход, – улыбнулся Петрин.
– Да, – согласился Виктор. – Если бы я желал гнуть спину на полях, я бы поступил в аграрных колледж. Меня эта романтика не интересует. А тут неприятный сюрприз с практикой. Вот и скомбинировал – отработаю дней десять, родители приедут и отпросят.
– Больше отработаешь, больше денег начислят, – «поддел» Петрин.
– Мне отец денег даст, просто так, за то, что сын, и давно не виделись. Вообще, считаю, эту практику не законной. Вы бы тоже с этим разобрались!