Мальчишка ищет друга
Шрифт:
Открыв духовку, девушка показала противни, на которых поджаривали семечки для белок. Верблюды предпочитали свежему хлебу поджаренные сухари, а белые медведи требовали к каждому блюду рыбий жир. Даже вкусный перловый суп они не ели без рыбьего жира.
— Осенью, — рассказывала девушка, — зверям и птицам нужно больше корма. Бурые медведи запасаются жирком на время зимней спячки, а белочки про запас прячут орехи, семечки и сушеные фрукты.
На большом разделочном столе другая девушка готовила мясной фарш для выдры и лисят. Выдре она положила в фарш яйцо, зелень и рыбий жир.
— Выдра недавно болела, и врач прописал ей витамины.
Для больных зверей на кухне готовили специальные блюда. Шурке показали книгу с записями врача. Таня взяла книгу и вслух прочитала:
«Больному верблюду в течение недели выдавать ежедневно по килограмму яблок». «В рацион выздоравливающей дикой свиньи включить пол-литра молока». «Китайскому крокодилу давать по одному яйцу через день».
Шурка заинтересовался, почему врач прописал крокодилу яйца.
— У него болят зубы, — объяснила девушка. — Для крокодила это опасно.
— А как врач узнал, что у крокодила болят зубы? — удивился Шура.
— Это уж вы спросите у Ивана Кузьмича, — засмеялась девушка. — Я ведь не доктор. А ты из юннатского крольчатника? — спросила она.
Шура кивнул.
— Для твоей больной паёк уже готов. Можешь взять его в раздаточной.
Шурка поблагодарил и направился туда.
Доктор Иван Кузьмич
Теперь, как только выпадала свободная минута, Шура бежал к своему другу — доктору Ивану Кузьмичу.
Это был высокий, немного грузный человек. Когда он надевал каракулевую шапку, то казался ещё выше. И руки у него были необыкновенные: с тонкими и длинными, как у скрипача, пальцами, очень сильные. Шура сам однажды видел, как доктор согнул пальцами толстый гвоздь.
Дружба с доктором началась во время болезни крольчихи Белки. Дней десять ей было очень плохо, и, если бы не старания Шуры и правильное лечение, Белка, может быть, и не выжила бы. Но, когда Белка совсем выздоровела, Шура всё равно каждый день бегал в звериную лечебницу. Он любил наблюдать, как Иван Кузьмич лечит зверей. Это был нелёгкий труд: ведь пациентами у доктора были тигр, леопард, слон, хищные птицы.
— Я вам буду помогать, — как-то предложил Шура.
Доктор заглянул в его чёрные глаза, полные тревожного ожидания, и согласился:
— Ладно, помогай. Вижу, ты любишь зверей. Для врача это очень важно. А как ты учишься?
— Ещё есть две тройки, — честно признался Шура. — Но скоро их не будет. Вот увидите — четверть закончу без троек.
— Ну, смотри, — сказал Иван Кузьмич, — А то брехунов я не люблю. Что ж, бери сумку, и пойдём в обход.
От радостного волнения у Шуры задрожали руки. Он снял с гвоздя зелёную сумку с большим синим крестом в белом круге. Перекинув сумку через плечо, Шура взглянул на доктора.
— С чего же мы начнём? — задумчиво спросил доктор. — Или, правильней, с кого начнём? А, помощник?
— Давайте, пожалуйста, начнём с Малыша.
Так называли слона, поражавшего всех посетителей сада своими гигантскими размерами. Доктор согласился:
— Что ж, начнём с Малыша. Боюсь, что у него начинается болезнь ног. И болезнь серьёзная.
Малыш, как всегда, стоял у рельсовой ограды рядом со слонихой Эллой и добродушно покачивал хоботом.
— Близко не подходи, — предупредил Иван Кузьмич. — Малыш у нас недобрый.
Шура удивился. Он думал, что все слоны добродушны и, как пишут в книжках, никогда не причиняют зла детям.
— Он давно такой сердитый или только сегодня? — спросил Шура.
— Давно. С тех пор, должно быть, как на его боках появились эти шрамы. Видишь? — И доктор указал пальцем на рубцы, с первого взгляда незаметные. Очевидно, это были следы от раскалённого железа.
Иван Кузьмич рассказал, как Малыша привезли в зоосад.
Когда открыли клетку, Малыш долго исследовал хоботом дорогу, по которой нужно было пройти в вольер, обнюхал, ощупал и только тогда осторожно вышел. Видно, он не доверял людям.
Войдя в вольер, окружённый толстыми металлическими прутьями, Малыш стал исследовать прочность ограды, и, к ужасу завхоза, стальные прутья гнулись под хоботом слона, как проволока.
Если бы Малыш вырвался на свободу, могло произойти несчастье.
— Сахару давайте! — приказал Иван Кузьмич.
Служитель принёс сахар, и доктор храбро протянул несколько кусков Малышу. Слон увидел подачку, перестал ломать ограду и протянул хобот за лакомством.
Слона завели внутрь слоновника и не выпускали два дня. За это время прутья сменили на рельсы, а наверху соединили их железной балкой и к ней приварили шипы. Такой забор не мог бы сокрушить даже самый сильный слон.
Между рельсами Малыш не мог пройти, а люди свободно входили в вольер и выходили.
Но только Иван Кузьмич отваживался близко подходить к Малышу. Может быть, слон чувствовал, что этот грузный человек — добрый друг зверей и его нечего бояться. Малыш всегда охотно откликался на зов доктора, дружески обнюхивал его и никогда не пытался схватить руку с сахаром.
Как-то слониха Элла ободрала хобот, задев за железный шип на балке. Сразу же вызвали из лечебницы Ивана Кузьмича, чтобы он сделал перевязку.
Доктор схватил сундучок «скорой помощи» и побежал к больной.
— Ах ты, шалунья! — сокрушённо воскликнул Иван Кузьмич, увидев ободранный хобот слонихи. — Вот к чему приводит баловство.
Стопудовая шалунья протянула хобот, как будто просила помочь ей. Иван Кузьмич достал ланцет, раствор марганцовки и стал очищать рану, приговаривая:
— Хорошо… Очень хорошо… Превосходно.
Но Элла вдруг забеспокоилась. Ей, должно быть, не понравился запах лекарства. Она повернулась и поспешно отошла.