Мальчишка ищет друга
Шрифт:
«Они» — это были управдом, милиция, соседи по дому. Последнее время все стали как-то подозрительно посматривать на Тошкины дела. Хорошо ещё, что дворник оказался покладистым человеком. За два рубля в месяц разрешил держать в сарае кроликов.
Теперь Тошка уже никак не мог обойтись без помощников и, кроме Шуры Чопа, привлёк ещё двух мальчишек — Аркашу Чухрая и Витю Стременного. Все они учились в школе — в пятом и в шестом классе, — но больше были заняты в Тошкином хозяйстве, бегали по всему городу в поисках корма, простаивали часами на Птичьем базаре, чтобы подороже продать кролика, морскую свинку или белую мышь в клетке. Правда, и сам Тошка не сидел без дела. Он постоянно что-то мастерил для своих любимцев, часами корпел над устройством новой, более совершенной клетки, поилки или кормушки. В поисках новинок, которые можно было использовать, он рылся в комплектах «Юного натуралиста». И вечно придирался к своим помощникам.
— Разве так чистят клетку! — возмущался Тошка работой Аркаши Чухрая. — Ты бы, небось, не захотел спать в такой постели, а? Думаешь, если он кролик, так может спать и в навозе…
Аркаша оправдывался, а Тошка, засучив рукава, показывал, как надо чистить и дезинфицировать клетку.
— Животные любят чистоту не меньше человека. Даже свинья, и та лучше себя чувствует в культурной обстановке. Это неряхи выдумали, будто свинья любит грязь, — уверял Тошка. — Я сам недавно читал в «Юннате», Вот возьми, почитай, — совал он Аркаше свежий номер журнала, который теперь стал выписывать.
Необыкновенное терпение и много нежности проявлял он, когда заболевал кто-нибудь из его любимцев. Тут он даже Шурке не доверял и сам ухаживал за больным днём и ночью. Это очень нравилось Шурке, и он не мог понять, как Тошка может дружить с Репой.
В последнее время стали всё чаще наведываться любители животных, перекупщики с Птичьего базара, а иногда и люди, о которых трудно было сказать, чем они, собственно, занимаются.
На другой день после разговора с вожатым явился дядя Федя. Сам дядя Федя, известный человек на Птичьем базаре, пришёл посмотреть хозяйство Антоши Пугача! Тошку прямо-таки распирало от гордости, и он заискивающе заглядывал старику в глаза.
— Хозяйство моё какое, дядя Федя… одно название, — приговаривал он. — Только начинаю, дядя Федя, а завистников — полон дом…
К концу осмотра дядя Федя обратил внимание на Шуру, который, закатив рукава, чистил клетку. Шурка работал с большим усердием.
— Это кто же? — спросил старик. — Тоже твой раб?
У Шурки даже дух перехватило, когда он это услышал. А дядя Федя, закончив осмотр, отметил:
— При царе Николашке из тебя, Антон, вышел бы купчина первой гильдии. Тебе бы где-нибудь в Америке жить — там бы ты развернулся!.. — Подумал немного и не без ехидства добавил: — А тут, брат, тебя задушат, не сомневайся.
Тошка обидчиво возразил:
— Я не спекулянт, дядя Федя, чтобы меня душили.
— Ничего, задушат, — повторил дядя Федя.
Когда он ушёл, Шурка подскочил к Тошке и срывающимся голосом закричал:
— Ну, больше я твоим рабом не буду, Тошечка, так и знай.
— Ну, чего ты, Шурик, волнуешься? — попробовал успокоить его Тошка. — Старику просто завидно, вот он и наболтал кучу глупостей. Думаешь, мне приятно?
Слова у него были круглые, голос мягкий, лицо выражало обиду. И это обезоруживало. Но Шурка всё же сказал:
— А почему ты меня называешь рабом?
— Эх, ты! — вздохнул Тошка. — Стыдишься быть рабочим?
— Рабочим не стыжусь, а рабом не буду, — угрюмо стоял на своём Шура.
— Так раб — это же сокращённо от слова «рабочий». Чего ты сердишься?
— И рабочим не хочу у тебя быть, — отрезал Шура. — Тоже нашёлся фабрикант. Прав дядя Федя: тебе где-нибудь в Америке жить, а не у нас…
— Ну, ну! — прикрикнул Тоша, и мягкое выражение сразу исчезло с его лица. — Полегче. Может, хочешь, чтобы я тебе кое-что напомнил?
— Что? Что ты можешь напомнить? А вот я могу… — Но тут Шура невольно отступил на шаг. К нему вплотную придвинулось бледное, перекошенное Тошкино лицо.
— Что ты можешь? Ну, досказывай, пацюк! — угрожающе зашипел Тошка. — В исправительный лагерь захотелось, да?..
Шурка не понял. Почему в исправительный?
— Вот ты где у меня, пацюк! — и Тоша поднёс к Шуркиному носу сжатый кулак. — Забыл, как краденое прятал, а? Память отшибло?
— Когда? Где я прятал? — в испуге закричал Шура.
Теперь Тошка был спокоен. Он был уверен в своей власти над Шурой.
— Когда? — переспросил он с улыбкой. — Могу напомнить: это было в позапрошлую субботу. А прятали, сэр, в кладовке, под нижней полкой.
«Так вот что было в «зелёном» чемодане! — с ужасом подумал Шурка. — Краденые вещи. Что же теперь будет?» — Страшное смятение охватило мальчика.
Но Антон Пугач не собирался обострять свои отношения с Шуркой. Он хотел только припугнуть и ещё крепче привязать к себе мальчишку. Вот почему Тошка сразу же снизил тон, как только убедился, что ход оказался успешным.
— Знаешь, малыш, давай поставим на этом точку, — примирительно предложил Тошка, — Как будто ты ничего не сделал, а я тебе ничего не сказал. — И сразу же заговорил о другом: — Ну, а великанов считай своими. Хороши, а?
Шура Чоп ничего не ответил. Он продолжал чистить кроличью клетку, но думал о своём, и на душе у него было очень скверно. Шуре казалось, что теперь он на всю жизнь связан с Тошкой и никогда-никогда уже не возвратятся светлые дни, когда он дружил с Таней Калмыковой.
Неприятное знакомство
Юра Погорелец был доволен, что побывал у Шуры Чопа. Как тот обрадовался, когда услышал о школьной кроликоферме! Но всё же будто чего-то боится. Кого или чего? Всё дело, видимо, в Пугаче. Придётся с ним познакомиться поближе.
Юра отправился в знакомый двор, когда Шура был в школе. Хотелось поговорить с Антошей без свидетелей, по душам.
— Кроликами занимаетесь? — приветливо спросил Юра, осторожно прикрывая за собой дверь сарая.
— А что? — нахмурился Антоша и окинул гостя внимательным взглядом, мгновенно оценив аккуратно начищенные чёрные туфли на микропорке, синие китайские брюки и синюю спортивную куртку.