Мальчишки-ежики
Шрифт:
«Может, это не он?» — взяли сомнения Ромку. Он заглянул в стеклянную дверь парикмахерской, но там остался лишь недавно пришедший толстяк. Ромка свистнул.
— Ты что за мной следом ходишь?
— Не отстану, пока деньги за папиросы не отдашь.
— Ходи, ходи. Но если схвачу за ноги, — о столб башкой тресну!
— А кто тебе котомку вернет?
— Спер, когда меня не было, да?
— Угу.
Не веря мальчишке, детина подошел к двуколке, пошарил руками под сеном и, не найдя там ничего, поманил к себе Ромку.
— Иди, не бойся, — сказал он. — Твоя взяла. Бери.
И он протянул зажатый в кулаке пистолет. Но, когда мальчишка приблизился, детина быстрым движением схватил его за горло и так стиснул, что у Ромки перехватило дыхание.
— Показывай, куда спрятал?
Сильные пальцы не разжимались. Мальчишка не мог глотнуть слюну, в глазах выступили слезы. Ромка, наверное, потерял бы сознание, если бы в это время не выскочили из укрытия ребята.
— Отпусти! — приказал Нико. — А то сейчас милицию позову.
Детина ослабил нажим пальцев, но Ромку из рук не выпускал.
— Я сам вас сейчас в милицию сдам, — пригрозил он. — Ишь ворья развелось.
— Ах, сдашь? Ну, пошли тогда в милицию, — предложил Нико.
Детину, видно, не устраивала встреча с милиционерами, и он примирительно сказал:
— Ладно, ребята, не будем ссориться из-за пустяков. Тащите мое барахло. Я вам должок отдам.
— Сначала отдай, — настаивал Ромка. — Я тебе больше не верю.
Детина неохотно отдал мальчишке пистолет. Сразу же ребятд принесли все, что утащили с воза, и положили на место.
— Значит, теперь мир? — заискивая, спросил детина. Открыв коробку папирос, он протянул мальчишкам:
— Закуривайте.
Никого из ребят папиросы не соблазнили. Отойдя к пожарной каланче, они стали разглядывать пистолет. Это была не зажигалка, а настоящий монтекристо.
— Курок только чуть расхлябан, — заметил Нико. — Чинить придется.
— Ничего. Где бы только патронов достать? — радовался Ромка.
— Я знаю, у кого они есть, — вспомнил Гурко. — Козел в школу приносил. У его отца мелкокалиберка.
В это время Димка заметил, как к двуколке подошел долговязый, бросил в нее чем-то набитый мешок и стал отвязывать коня.
— Эх, упустили! — досадуя, сказал Нико. — Дураки, с пистолетом завозились.
— Все равно бы их не задержать, — рассуждал Гурко. — Смотрите, что я на возу под сеном нашел. — И он вытащил из кармана гранату-лимонку. — Там и вторая была.
— Так они же настоящие бандюги! Может, сам Серый. Надо скорей к Николаю Викторовичу пойти, — настаивал Ромка, но тут же спохватился:
— Да, а что мы скажем, если он спросит: «А какие у вас дела с ними были?»
— Лучше тогда не говорить, — заключил Нико. — Граната самим пригодится.
— А если хотите, мы можем их выследить, — предложил Ромка. — Я знаю, с кем они сегодня увидятся.
Уговорившись вновь встретиться вечером, мальчишки разошлись.
Когда Ромка с Димкой вернулись в обжорный ряд, Анна на них накинулась:
— Где вас черти носят? Не докричишься. Отвезите тележку домой. Сегодня торговать нечем.
Ребята молча принялись укладывать в тележку посуду, корзинки. В это время появился «Шурум-бурум». Он отвел мачеху в сторону и сказал:
— Берем, но не за тот цена. Крестика и угодника много. Даем восемь червонцев.
— Мало, — качнула головой Анна. — Я ювелиру отдам. Ведь позолоченное серебро.
Татарин накрыл полой кафтана руку Анны и хлопнул по ней. Сделка состоялась. «Шурум-бурум» вытащил потертый бумажник и отсчитал девять червонцев.
Анна сразу повеселела. Еще бы! До этого ей не доводилось в один день столько зарабатывать.
— Если опять красный товар будет, — таскай мне, — сказал «Шурум-Бурум». — Беру оптом, тебя не обижу. Только смотри, чтоб шито-крыто.
Утопленник
Живнин доставил инвалида к самому дому. Оставшись в одиночестве, Веня ощутил недомогание. Его знобило. «Никак простудился? — подумал он. — Надо бы переодеться да для согрева выпить чего-нибудь. Иначе я не человек. Где бы хоть глоток достать? — стал соображать сапожник. — Может, у Ромки осталось?»
Взвалив на себя щуку, сапожник заковылял к дому Громачевых. По пути его обступили ребятишки, игравшие на улице. Им еще не доводилось видеть такую огромную рыбу, хвост которой тащился по траве.
— Дяденька, где вы ее поймали?
— В канаве плавала… На лягушку взялась, — выдумывал Веня, лишь бы отвязаться от сорванцов.
В доме Громачевых дверь была заперта. Уложив щуку в тень и укрыв ее листьями лопуха, Веня уселся на ступеньки и закрыл глаза. Ему тошно было смотреть на сияющий, яркий день.
Братья Громачевы застали Веню спящим. Растолкав его, Ромка предложил:
— Вставай, мы тебе поможем дойти.
Сапожник оттолкнул его.
— Ты что же меня в лесу бросил? — укорил он. — Нехорошо друзей оставлять.
— Я хотел помочь, — стал оправдываться Ромка, — но ты был пьян… отталкивал и дрался. Потом повалился спать.
— Ну, если так, из-вини… выпимши дурею, могу зашибить и обидеть, — принялся костить себя Веня и тут же заискивающе спросил — А у тебя ничего не осталось? Хоть малость… Горит все внутри… Помираю.