Мальчишки в наследство. Спаси мою любовь
Шрифт:
Мы стоим друг напротив друга, на расстоянии вытянутой руки, держим зрительный контакт.
– Неправда, – спорю грозно, а следом исправляюсь: – Точнее, возможно, раньше я вас недооценивал. Однако прямо сейчас воспылал желанием вас выслушать, – делаю еще шаг к ней, приближаясь практически вплотную. И спрашиваю еле слышно: – В чем ваш секрет? Как вам удается так ладить с моими детьми? Они никому не подчиняются.
– Просто я не требую от них подчинения, – снисходительно
Запрокинув голову, задерживает взгляд на моем лице, беззастенчиво изучая каждую черточку и морщину, считывая мимику. Препарирует меня без скальпеля, ищет знак, что я понял и принял ее посыл. Привычно я принимаю каменное выражение, даже бровью не веду, усложняя ее задачу. Лезть внутрь меня не надо – нет там ничего хорошего.
– Вы об этом хотели поговорить? – разрываю некомфортную паузу.
– Да. Вашим детям остро не хватает заботы, и своими шалостями они пытаются привлечь внимание. Прежде всего, ваше, – лепечет одними губами, чтобы ни один слог не достиг ушей мальчишек. Ни на шаг не увеличивает дистанцию между нами, и наша деловая беседа становится все больше похожей на интимные перешептывания. – Если я правильно поняла, у них нет матери…
– Не ваше дело, – отступаю назад, когда ее близость начинает душить.
Она как спрут – окутывает меня щупальцами, присасывается, впрыскивает парализующий яд под кожу. Причем проводит свои убийственные манипуляции со сдержанной, доброй улыбкой.
Делаю еще шаг, ослабляю ворот рубашки, но воздуха все равно не хватает. Чувствую, как по пульсирующему виску ползет ледяная капля пота, смахиваю ее пальцами.
– Вам сложно, я понимаю, – не может угомониться Лилия. – Вам приходится выполнять роль обоих родителей. Вы стремитесь обеспечить сыновей, вырастить их и воспитать хорошими, успешными людьми, – каждым пунктом попадает метко в цель. – Уверена, вы очень стараетесь, но… Чужие люди, няньки и деньги никогда не заменят родного отца.
Не знаю, от чего меня триггерит больше: от ее правильных слов, ковыряющих душу, от болезненных советов, будто она подслушала мой недавний разговор с братом, или от тепла маленькой женской ладони, что вдруг ложится на мое плечо как жест поддержки или… жалости.
– Понимаю, о чем вы, учту, – выцеживаю из себя как можно спокойнее, чтобы скорее закончить наш диалог. Убираю ее руку, возвращаюсь к столу, надеясь отвлечься на легкий учительский беспорядок, царящий там.
Лилия опять оказывается рядом, будто преследует меня, тянется к вороху бумаг, достает пару листочков. Улыбнувшись, расправляет помятые уголки, а потом вручает мне. Опускаю взгляд и задумчиво изучаю английские буквы, выведенные кривовато. Узнаю почерк моих сыновей, замечаю рисунки на полях и усмехаюсь.
– Напоследок немного словесных поглаживаний. Не могу отпустить вас злым и мрачным, – неожиданно заявляет Лиля, мягко и довольно.
В очередной раз вынуждает меня растеряться. Какие еще «поглаживания»? Что она задумала? Какая же неугомонная девушка. Все-таки сказывается возраст – у нее до сих пор, видимо, детство в одном месте играет. Поэтому с мальчишками на одной волне.
– Кхм, что? – на миг оторвавшись от листков, скептически смотрю на эту сумасшедшую.
– Нельзя закачивать разговор на негативной ноте. В таком случае останется ощущение безысходности и беспросветной тьмы. Нам ведь этого не нужно? – задает наводящий вопрос, но я лишь выгибаю бровь и критически морщусь. Лиля отвечает сама: – Не нужно! Поэтому со своими воспитанниками я всегда поступаю так: сначала указываю на ошибки, а под конец хвалю. Ведь всегда и во всем можно найти что-нибудь положительное.
– Я не ваш воспитанник, – складываю бумаги и прячу их в карман брюк. – Обойдусь без похвалы, мне вашей лекции хватило, – не выдержав, пожимаю ей руку, намекая, что пора прощаться, но она выдергивает пальчики из моей хватки.
– Так я и не вас хвалить буду, – ведет плечом и оглядывается на мальчишек. – Вы не заслужили, а вот они… да, – поманив их пальчиком, поворачивается ко мне. – У вас очень умные и способные дети. Хватают все на лету. Такое ощущение, что чувство языка у них в крови. Скажите, в вашей семье случайно не было учителей английского, других филологов или…
– Не дай бог, – отмахиваюсь.
Лиля закусывает губу, осекается и умолкает, но не подает вида, что обиделась. Однако со мной больше не говорит напрямую, а обращается исключительно к детям:
– Даня и Леша, покажете папе, чему вы сегодня научились?
Собственные сыновья продолжают удивлять меня. После легкого, как взмах волшебной палочки, жеста Лили они начинают собирать раскраски и карандаши, прячут их в выдвижные шкафчики, приводят столы в порядок, а потом семенят к ней. Дома мои хулиганы ни одной игрушки на место не положили – все за ними подчищают няньки и уборщица. Иногда и охране работы достается.
То, что я вижу сейчас, не укладывается в голове. Кто эти дети? Откуда взялись такие кроткие и смиренные овечки? На самом деле, они те еще волчата… Но не с ней.
– Держите маркеры, – забывшись, Лиля поворачивается ко мне мокрой попой, аккуратной, округлой, четко очерченной под прилипшей тканью.
На миг дезориентирует меня, зато напоминает про должок, который не захотела брать деньгами. Не учла, что я всегда плачу по счетам.
Пока она воодушевленно озвучивает простые задания, а ребята старательно выводят английские буквы на доске, я краем глаза слежу за ними, а сам набираю сообщение Игорю: «В ближайшем бутике купи юбку. Привези сюда. Срочно».
Ответ прилетает незамедлительно: «Размер?»
Исподлобья сканирую фигуру Лили. Она далеко не модель, но и не толстушка. Местами – очень даже ничего. Под скучным нарядом училки сложно разглядеть и оценить весь потенциал, хотя он у нее определенно есть.
Словно почувствовав мой исследующий взгляд, девушка оборачивается. Заметив гаджет в моих руках, мгновенно мрачнеет и разочарованно вздыхает. Кажется, еще секунда – и даст мне линейкой по пальцам.
«Обычный размер», – пишу быстро. Подумав, добавляю: «Возьми что-то универсальное. Для Лилии. Пацаны ей юбку испортили».
Прячу телефон, поймав на себе косой, осуждающий взгляд. Развожу руками, демонстрируя пустые ладони. И выдыхаю с облегчением, когда Лиля возвращается к доске. Веду себя как ученик, пойманный на списывании. Пора завязывать со школьной ностальгией, ни к чему хорошему она меня не приведет. Проблем выше головы, а я теряю время здесь.
– Молодцы, – подхожу к сыновьям и, еще до того как увидеть задание, ободряюще треплю их по макушкам. Поддерживаю, несмотря на результат. – Действительно молодцы, – тяну с хрипотцой, удивленно читая итог их с Лилей работы.