Мальчишки в наследство. Спаси мою любовь
Шрифт:
Расслабившись от мысли, что с детками все в порядке, я решаю немного поддержать их шалость. Поэтому тяну с демонстративной грустью:
– Даня-а, Леша-а, ну, где же вы? Я совсем не могу вас найти! – повторяю то же самое по-английски, чтобы заодно научить их новой фразе. – Я волнуюсь!
Вижу, как вертится попа, а ботиночки суматошно подтягиваются к ней. Прикрываю рот ладонью, чтобы не рассмеяться. И мысленно отсчитываю секунды, прежде чем рассекретить мальчишек. Позволяю им насладиться своей находчивостью.
За спиной звучат чьи-то тяжелые, быстрые шаги, но я не рискую обернуться. Надеюсь, это не тот гость с парковки и направляется он не ко мне. Иначе…
– Значит, сначала вы украли моих детей, а теперь еще и потеряли их? – строгий голос доносится прямо над моей макушкой. На поясницу ложится широкая мужская ладонь, подталкивая меня в кабинет, однако тут же исчезает. – И, простите за бестактность, но что у вас с юбкой? – добавляет довольно вежливо и с оттенком недоумения.
Лучше бы он дальше грубил. Потому что чувствую себя в этот момент отвратительно. Не оглядываясь, я вмиг догадываюсь, кто стоит позади и рассматривает мои мокрые ягодицы.
Вот и познакомились с одним из самых богатых и властных родителей. Надо было прятаться вместе с близнецами.
Глава 3
Виктор
Слепая ярость постепенно затухает, уступая место глубокому замешательству. Озадаченно изучаю застывшую фигурку девушки, которая, если сопоставить все факты, как раз и является несносной учительницей моих детей.
Пока я ехал сюда, казалось, что убить ее был готов. Давненько меня никто так не выводил из себя. Упрямая, вредная, принципиальная и до занудства правильная. Моралистка. Ведет себя так, будто лучше знает, как воспитывать моих детей. Я неидеальный отец, конечно, но стараюсь дать им все, сделать их жизнь комфортной и беззаботной. Особенно сейчас, когда на это не так много времени – и надо просчитать все их будущее наперед.
Как у нее язык повернулся пугать меня опекой? Почему она не боится вылететь с работы? Не в курсе, кто я? И что она вообще делает в коридоре без моих мальчишек?
Вопросов больше, чем адекватных ответов.
В конце концов…
– …что у вас с юбкой? – выдаю вслух, зацепившись за мокрые пятна.
Лилия резко прокручивается вокруг своей оси, хлестнув вьющимися кончиками высокого хвоста по моему носу. Зажмуриваюсь на секунду, а когда открываю глаза – передо мной уже ее лицо: обычное, ничем не приметное, без грамма макияжа. На нем выделяются лишь большие серебристо-серые глаза и румяные от смущения щеки.
– Ничего, – строго отзывается Лилия и смело выдерживает зрительный контакт. – Так, небольшая неприятность. Здравствуйте, так это вы отец Данилы и Алексея? – окидывает меня внимательным взглядом, неприлично долгим и беззастенчиво препарирующим. Хмыкает, сжимая тонкие по сравнению с накачанными пельменями моих секретарш, неяркие, матовые губы.
Скрестив руки на груди, мысленно ставит мне оценку. Судя по выражению лица, я заслуживаю не выше тройки, да и то с натяжкой.
Плачу ей той же монетой – и, воспользовавшись моментом, тоже оцениваю ее внешность. От хмурого лица спускаюсь к скромной бежевой блузке, наглухо застегнутой на все пуговицы и аккуратно заправленной за пояс скучной бежевой юбки. На миг стопорюсь на острых коленках, едва выглядывающих из-под края дешевой костюмной ткани, на худых, ровных ножках, обтянутых капроном.
Вздохнув, поднимаю взгляд. Типичная училка. Вчерашняя студентка с синдромом отличницы. Такими не становятся, а рождаются. Строгость и педантичность впитывают с молоком матери. Занудство заложено в генетическом коде.
Тем не менее… именно такой педагог нужен моим детям. Авторитетный, несмотря на юный возраст. Становится понятно, почему мальчики ее слушаются и выполняют все задания. Осталось выяснить, куда Лилия их от меня спрятала.
– И вам не хворать, – мрачно бубню. – Да, я их отец. У меня встречный вопрос. Где мои дети? – неосознанно повышаю голос, но перед моим носом возникает указательный палец, угрожающе взмахивает и почти ложится на губы, чтобы сомкнуть их.
Лилия готовится шикнуть на меня, как на одного из непослушных учеников, но теряется, когда я перехватываю ее кисть.
– Не кричите, они здесь, – невозмутимо ведет плечиком и кивает назад.
Осторожно отодвинув маленькое, хрупкое девичье тело в сторону, я захожу в кабинет. Пристально сканирую каждый угол, но по-прежнему никого не вижу.
– Вы сказали, что не можете их найти, – оборачиваюсь к пигалице, которая, видимо, намеренно издевается надо мной. Вопросительно выгибаю бровь.
– Всего лишь игровой момент, – продолжает испытывать мою выдержку. Эта девушка надоедливее, чем головная боль. Хочется закинуться таблетками, чтобы она исчезла, но от Лилии нет лекарства.
– Знаете, чем могут закончится такие игры? – цежу сквозь зубы, надвигаясь на нее.
Она упрямо стоит на месте, даже не шелохнувшись. Не отступает, не пятится к двери, смело выдерживает мой взгляд. Лишь чуть заметно вжимает голову в плечи, когда я нависаю над ней и смотрю с высоты своего роста. А разница у нас немаленькая. Лилия кажется крохотным воробышком по сравнению со мной. Однако дерзко вздергивает подбородок и произносит тихо, но с нажимом:
– Могу лишь догадываться, исходя из ваших фраз и угроз, которых вы для меня не жалеете, – пыхтит недовольно, и ее сбивчивое, горячее дыхание щекочет мне подбородок. – Однако советую вам прежде собрать доказательства того, что я нарушила какие-то правила или нанесла вред вашим детям.
– Лилия Владимировна, – сурово зову.
– Виктор Юрьевич, – парирует, отзеркалив мой тон.
Сбоку доносится грохот, вслед за которым из-за шкафа кубарем выкатываются двое чертенят, в которых я не сразу узнаю собственных сыновей. Взъерошенные, в пыльных следах, раскрасневшиеся. Смеются и в то же время волнуются, что сами себя рассекретили.
– Ай, Леша! – возмущается Даня, вставая и оттряхивая брюки. – Чего толкаешься?
– Потому что ты толстый! – фыркает второй.
Лилия, как по волшебству, оказывается рядом с ними. Реагирует быстрее меня. Пока я нахожусь в ступоре, она уже суетится возле мальчиков: аккуратно равняет их смятую одежду, заправляет выбившиеся из пояса брюк рубашки. Проводит ладонями по макушкам, приглаживая волосы. Нашептывает им что-то, а они послушно кивают.
Берет их за ручки и только потом поворачивается ко мне. Не успевает стереть улыбку с лица, и я отмечаю, что Лилия довольно приятная в этот момент. Живая, настоящая, сияющая. Секунда – и она вновь превращается в деловую серую мышь.