Мальчишник. Райское наслаждение
Шрифт:
— Главное, что подумаю я, глядя на себя в зеркало, — помедлив, ответила я.
Лада осталась довольна моим ответом, посчитала, что остатки здравого смысла потеряны не навсегда. Теперь она лелеяла надежду, что мои галлюцинации и озабоченность исчезнут вместе с появлением той Васи, которой я была раньше. Той, которая больше десяти лет была ее лучшей подругой. Три подруги, каждая — сама непредсказуемость, очарование, энергия. Порой не все это понимали, но мы не выставляли себя напоказ. Лада чмокнула меня в щеку и направилась дальше. За ней неотступно шла Галочка, что-то говорила, показывала какие-то бумаги. Лицо моей подруги посерьезнело, она сосредоточенно смотрела на бумаги, вероятно, важные. Еще мгновение назад Лада была озабочена моим перерождением, а сейчас — погрузилась в мир безжалостных цифр, договоров. Я вдруг подумала, что это должно быть не так легко, как утверждает Лада, — управлять, руководить. Наверное, я бы не смогла. По крайней мере, мне нужно какое-то время, чтобы почувствовать себя главной и не комплексовать от того, что именно ты принимаешь окончательное решение. В этой связи мечты о собственном ресторане становились все более проблематичными.
Лада съездила на встречу с неким Бутусовым, а я выпила еще чашку кофе с печеньем, когда Женя закончила превращение моих коротких волос в роскошную рыжую гриву. Я не могла сдержать эмоции. С восторгом рассматривала себя со всех сторон, трясла головой. Я снова ощущала приятное прикосновение волос к спине, шелковистую волну, качнувшуюся и замершую в ожидании. Именно такой Лада меня и застала. Она стремительно прошла через зал, подошла ко мне. Взяв за плечи, повернула в одну сторону, в другую, провела рукой по свободно спадающим прядям.
— Женя, умница! — голубые глаза Лады сияли, а мастер, по-моему, только теперь вздохнула с облегчением. Как будто моей реакции недостаточно. И обращаясь ко мне, Леонидовна защебетала: — Ты стала прежней? Скажи, ты чувствуешь, что все в порядке? Ты снова стала той, которую я обожаю?
За этим открытым изъявлением любви следило множество глаз. Мне было и приятно, и неловко оттого, что нужно что-то произносить в ответ при свидетелях. Поэтому я не придумала ничего лучше, как крепко обнять Ладу. Я прижалась к ней всем телом, вдыхая загадочный аромат ее новых духов. Такой же непостижимый, как она сама. На языке у меня вертелось столько слов благодарности. Я произносила их мысленно, потому что считала их слишком личными. Но мое красноречивое молчание, кажется, произвело на окружающих потрясающее впечатление. Все захлопали в ладоши, заулюлюкали, прозвучали восторженные возгласы. А мы с Ладой так и стояли в обнимку. Глядя в висевшее напротив огромное зеркало, я не могла не улыбнуться от восхищения: мы стали прежними. Две красавицы выказывали друг другу любовь и понимание. Длинноволосые, длинноногие, с сияющими глазами. По крайней мере, я еще раз убедилась в том, что мои подруги творят чудеса. Что бы я без них делала? И даже жесткость Варьки в сегодняшнем разговоре я готова была воспринимать иначе.
— Ты думаешь, мы на этом остановимся? — загадочно спросила Лада. Мы шли по направлению к ее кабинету. Я даже замедлила шаг.
— Что же дальше? — поинтересовалась я, борясь с волнением. Кажется, я уже обрела тот вид, который мне всегда нравился, но Лада явно считает, что этого не достаточно.
— Мы идем в очень интимный кабинет.
— Я думала, мы идем к тебе.
— Немного терпения, и ты все увидишь!
Лада постучала в одну из дверей. Нас встретила молодая женщина, одетая в знакомую одежду мастеров салона «Феникс». Лада считала, что внешний вид сотрудников — показатель серьезного отношения к работе. Поэтому все здесь носили бежевые брюки и белоснежные блузы свободного покроя. Там, где это было необходимо, к комплекту полагался передник. Те, кто работали с краской, делали завивки, работали в них.
— Добрый день, Светочка, — Лада вошла и жестом пригласила меня следовать за ней.
— Добрый день, Лада Леонидовна.
— Светочка, это моя лучшая подруга, Василиса, которая даже не подозревает, какие чудеса ты можешь творить, — глядя на меня хитрющими глазами, Лада отступала за дверь. — Я вас оставлю, а ты ей все расскажешь. Потом выберете понравившуюся прическу. Закрывайтесь, я позвоню.
— Лада! — я обернулась, но за подругой закрылась дверь. Это было нечестно. Моя растерянность вызвала у Светы улыбку.
— Василиса, вы первый раз в нашем салоне? — по-видимому, это было началом беседы.
— Нет, я бываю здесь регулярно, но о ваших услугах ничего не знаю. Лада любит сюрпризы. В чем он состоит на этот раз? — я уже немного успокоилась. Осмотревшись, не увидела ничего интересного, ничего устрашающего.
— Я парикмахер.
— Да? — я удивленно подняла брови, провела рукой по недавно приобретенным волосам. — Тогда я не знаю, зачем я здесь. Мне только что сделали вот эту красоту. Мне бы не хотелось что-то менять.
— А мы не будем ничего с ней делать, — продолжая улыбаться, Светлана подвела меня к креслу. Взяла с журнального столика то ли альбом, то ли толстую книгу и протянула мне. — Вот, полистайте.
Я машинально открыла первую страницу и увидела на развороте бабочек. Все-таки это были фотографии. Одна из бабочек была серая, невзрачная, другая — яркая, желто-рыжая. На следующем развороте были слоники: один серый, привычный, другой — розовый. У обоих хоботки были подняты вверх — традиции полностью соблюдены. Именно такие слоны приносят счастье. Третья картинка показалась мне фантазией на тему солнышка. Листая страницу за страницей, я время от времени поглядывала на Светлану. Она не выказывала никаких признаков нетерпения. Каждый раз она улыбалась мне с готовностью продолжить общение. Но я была не готова. Весь этот калейдоскоп картинок не складывался в логическую цепочку. Разные темы, разное исполнение. Единственное, что их объединяло, — какая-то незавершенность, потому что внизу обязательно была видна то ли белая ткань, то ли белая бумага. Я недоумевала, что бы это могло означать, пока мне не надоело строить догадки. В конце концов я пришла сюда не за тем, чтобы разгадывать ребусы. Это косметический салон и здесь должны быть соответствующие услуги. Мысленно я посылала Ладе приветы, умоляя позвонить мне по телефону и объясниться. Я бы поблагодарила подругу за урок рисования или не дошедшей до моего понимания стилистики.
— Скажите, Света, что я должна теперь сделать? — закрыв альбом, спросила я.
Я старалась выглядеть как можно беззаботнее. Замечательное настроение из-за нарощенных волос не могло испортить ничто. Поэтому я была готова ко всякого рода неожиданностям. Нужно поскорее поставить точку над i в моем преображении, похвастаться маме, учтя указание Вари.
— Вы должны сказать, какую картинку вы выбрали. Это первый вариант. Второй — мы прямо сейчас рисуем ваш вариант и воспроизводим его.
— Мой вариант? — недоверчиво повторила я.
— Не волнуйтесь. У нас это сплошь и рядом. Так даже интереснее. Это моя работа. Я сделаю любую стрижку, любой каприз с укладкой, покраской. Вы только не стесняйтесь, пожалуйста.
Вдруг меня осенило. Я почувствовала, что лицо залила краска. Снова открыв альбом, я смотрела фотографии уже другими глазами, глазами человека современного. Ну, Лада! Ну, погоди!
— Значит, мы говорим о… Мы говорим о зоне бикини, — как можно непринужденнее сказала я.
— Да, конечно. — Светлана как будто не удивилась тому, что я пришла к этому заключению не сразу.
Я находилась в кабинете парикмахера, работой которого было приводить в порядок или оригинальный хаос ту самую зону, которая у нас, женщин отнимает столько времени. Мне не нравилась эта природная курчавая красота. Зачем природа тратит столько материала на совершенно ненужный нам, женщинам, волосяной покров? Может, для того, чтобы каждая из нас проявила фантазию и изобразила нечто особенное, возбуждающее в этой интимной области. Кабинеты по уходу за телом обычно предоставляли полный набор услуг. В него, естественно, входит довольно болезненная процедура — эпиляция, что означает постоянное удаление отросших волос. Я как раз находилась в той стадии, когда пора бы укротить буйство природы. Летний сезон. После возвращения из командировки Лева грозился, что мы поедем в Турцию. Я должна была подготовиться. Пришло время. Отступать было некуда. Оставалось придумать нечто из ряда вон выходящее. Все эти слоники, бабочки, солнышки меня не устраивали. Нет, я должна была поднапрячься.