Мальчий бунт
Шрифт:
— Нам ссориться нельзя: общее рабочее дело. Союз. А где Лука с Григорием?
— Они в тринадцатой казарме ночевали, сейчас придут. Шпрынка, а твои животики что ж?
— Мои-то ни свет, ни заря явились, в коридоре ждут. Звать?
— Зови.
Комната наполнилась гостями. Столы были сдвинуты к середине и на них четвертная бутыль.
Тут были ткачихи: Марья и Дарья, Петр Анисимыч, прозванием Щербаков, и Поштеннов (их мужья, ткачи) Лука Иванов и Григорий Анисимыч, брат Щербакова (оба со Смириновской
— Ух, какая у вас тут спираль!
Разговор шел общий.
Васька Волков. Это у нас еще подпраздник, а праздник завтра будет.
Поштеннов. Верно. Завтра Ивана Крестителя. И раньше никогда не работали.
Дарья. В нашем корпусе девушки только потому и бунтовать согласны, что завтра праздник.
Анисимыч. Надо им объяснить, что завтра, если не работают, так это не Ивана Крестителя, а Ивана Дурака праздник, что за ум, наконец, дурак берется.
Григорий. Правильно.
Марья. Наши бабы говорят, ничего из вашего бунта не выйдет. Морозов-то колдун и фабрика у него заколдована: все разоряются, а у него все барыш.
Васька Волков. Вот мы его завтра расколдуем.
Лука. Колдовство его простое: губернатор куплен, судьи куплены, полиция куплена. Зато он и говорит: «В моем кармане воз голов, да воз денег — деньги перетянут».
Колотушкин. Как бы у нас неприятности не вышли с ним.
Шпрынка. Ничего не поделаешь: надо бунт делать.
Лука. Озоровать не надо. Станков не портить, товара не рвать. Слышите, мальцы?
Батан. Нам что атаман прикажет, то и будем делать.
Лука. Какой атаман?
Приклей. А вот, не видишь — Ванюшка сидит. Он у нас за Стеньку Разина. Слово скажет — от стекол одни звезды останутся.
Вальян. А кто еще тебе велел стекла-то бить?
Мордан. Зимой нешто можно стекла бить? Летом, — другое дело.
Григорий. Правильно.
Воплина. Уж я, милые, не знаю, что и будет. Я, как все. Куда народ, туда и я: праздновать — и я праздновать, бунтовать — и я бунтовать. Хучь бы и стекла бить.
Лука. Ничего бить не надо.
Анисимыч. Народ озлобился.
Васька Волков. Дирекцию попугать придется али не надо?
Лука. И так испугаются.
Воплина. Ну, Дианов в новости, а про Шорина все говорят: аспид.
Серьга Кривой. Что вы, бабы, заладили: аспид, аспид. Строгий человек, больше ничего. Он что любит? Порядок, устройство, правило. А у нас какое устройство? Какое правило? Ему все равно, что гайка, что человек.
5. Скипидарец
Шпрынка. Шорин, говорят, такую машину теперь выдумывает, чтобы мальчиков на фабрике не было. Машина всё сама будет делать: и присучивать, и шпульки снимать, и початки менять, и основу заводить.
Серьга Кривой. Потом и до ткачей дойдет дело: заправит станок и пошел без конца куски выкидывать. Американцы!
Чугунов. Если б ты понимал механику, не звонил бы зря. Никакая машина без машиниста итти не может. Верно, делаем мы в нашей мастерской новую каретку к ткацкому станку, Шорина выдумка: автомат с челноками.
Мордан. Куда ж мальчикам итти?
Анисимыч. В школу пойдешь. Не на фабрике, а в школе учиться надо.
Шпрынка. Нешто учиться, — прокормишься. Ну, я у папаньки один, а вон у Приклея сам-шесть.
Лука. Мы того и хотим, чтоб работник мог на жалование содержать семейство, а не посылать ребят на фабрику, где мучают да до срока в гроб вгоняют.
Мордан. Дело слышу. А то вот меня взять: мне Севцов говорит: учись, из тебя рисовальный мастер выйдет. А у меня на харчи не хватает, про одёжу не говорю. Где взять мне на бумагу, краску, карандаш?
Приклей. Помнишь, дяденька Анисимыч, как Мордан на воротах полицейского крючка с пузом написал — а внизу: «Мое пузо! Не тронь».
Куклимов. Так-так-так. Лучше бы, ребята, начальство не трогать. Конечно, пузо. А лучше не трогать. А то вон Анисимыч начнет про царя такое, что оглядываешься, откуда несет.
Шпрынка. Говорить всё можно. Говори, да оглядывайся — нет ли где фискала, а то сейчас «Тю-тю», заберут.
Сухотин. Откуда ты взял «заберут»? Фискалы от царя за тем и посылаются: слушать, что народ говорит — нет ли утеснения от начальства, и прямо его императорскому величеству докладывают.
Лука. Нет, это, друзья, не так. Мы в Питере тоже так думали. А как стали хватать в кутузку, на кого фискал пальцем покажет, поняли.
Шпрынка. Фискалов бить безо всяких.
Приклей. А что, братцы, Шорин не фискал?
Куклимов. Ишь, парнишка, охотится как.
Сухотин. Начнете фискалов бить, а разойдетесь — и всех, кого надо. Выйдет не бунт, а грабеж да разбой.
За разговором от пирога одни крошки остались, а в четверти — на донышке.