Малец
Шрифт:
– Так ведь ежели фарфор искусный, так и цена у него добрая будет. В Китае хороший фарфор тоже в цене немалой.
Оценив примерный объем и цену хранящегося в Тобольске товара, Любим отправился по красноярской дороге, караван купца он должен был обогнать где-то на пути от Красноярска в Иркутск, конкретно искать купца пока смысла не имело, вот после Нерчинска, поговорить с торговцем было можно и нужно. Однако случай распорядился по иному, на пятый день выхода из Красноярска, только успели после ночевки начать путь, как наткнулись на обоз купца, который чего-то ожидал, не выходя на дорогу. Сотнику это показалось любопытным и он, выспросив где купец, отправился к нему:
– Почто встал, купец?
– После приветствия спросил Любим торговца.
– Да вот, засланные казачки, сундучок с казной умыкнули, - усмехнулся тот, - ждем, когда отыщутся.
– Да как их в такой глуши отыскать-то?
– Удивился сотник, оглядывая густо росшие деревья.
– Тут на десяток саженей отойдешь и уже не видать.
– А чего смотреть? Услышим их скоро, обозначат себя.
– С чего бы?
– Хмыкнул Любим, и тут же где-то далеко в лесу чуть слышно бахнуло.
– Ага, вот и обозначились тати, - обрадовался купец вслед кинувшимся в направлении звука казакам, - сейчас казну принесут, и дальше двинемся.
– Хм, А для чего они стрельнули?
– Так это не они стрельнули, - пояснил торговец, - у меня в казне три фунта не зернённого порохового зелья с кремневым замком от фузеи заряжены были, вот и стрельнуло, когда замок сбили да крышку подняли. Может кто жив остался, ну а если преставились, то не я взял грех на душу.
При последних словах купец перекрестился.
Пока ждали казаков, Любим подробно обо всем расспросил торговца. Как сотник и предполагал, в отношении фарфора ответы купца были невнятными, больше запутывали, чем помогали разобраться, да какой торговец свои секреты выдаст, только если на дыбе, но строже спросить можно и после похода в Нерчинск, а пока давить смысла не имеет. Любим, наоборот постарался вести себя с купцом более дружелюбно, чтобы не насторожить раньше времени, а вот по самоварам от него скрывать ничего не стали.
– А что тут такого?
– Удивлялся он.
– Медь у монастыря купили, да без торга, да за какую цену назначили, а выделку на заводе кузнеца Асаты делали, тебе все едино через Иркутский острог путь держать, там и глянуть можно.
Прошло не так много времени, солнце не еще не успело набрать жара, как казаки вернулись:
– Оба смерть приняли, - доложил десятник, - одного даже на части разорвало. И это, Иван Федорович, ты в следующий раз поменьше пороха ложи, хорошо, что они сундучок в овраге открыли, деньга недалеко разлетелась, а так придется по всей тайге собирать.
– Так охраняйте казну лучше, - тут же выразил недовольство купец, - а порох больше заряжать не стану, толку теперь. Чего лучше придумаю.
Долгий путь до граничного острога закончился в Сентябре, короткий разговор с воеводой и снова знакомство с состоянием дел по торговле и вот тут Любима ожидал настоящий шок.
– А, так тебе фарфор нужен?
– Почему-то обрадовался дьяк.
– Так его здесь много продается, только наши купцы брать не хотят. Пойдем к китайцам, сам все увидишь.
В отличие от Тобольска китайские склады в Нерчинске выглядели куда как лучше, товар не лежал на земле, а был аккуратно размещен на полках и переложен рисовой соломой. Но цена. Цена оказалась примерно такой же, какая была в Тобольске. Организовывать караван отсюда в Москву не имело никакого смысла. Но не это больше всего поразило служивого, после осмотра китайской продукции, дьяк провел его к ближайшему оврагу, а там... А там все дно оврага было покрыто толстым слоем осколков фарфора.
– Это откуда столько?
– Охнул Любим.
– Неужто в пути побилось?
– Да какой там, в пути, - махнул рукой дьяк, - то сами китайцы своей товар побили, чтобы цену держать. Поначалу-то, как товара много стало, цену меньше назначали, но наши купцы все одно редко брали, а потом кто-то из знати от их императора приехал и велел большую часть побить. Три дня сюда фарфор возили и палками в черепки разбивали, а цену назначили такую, что никто теперь не берет. Шелк торгуют, зерно, чай, ревень, но не фарфор. Если где и провозят тайной тропой, то удача купцу, а так, только в убыток.
– Так, так.
– Только теперь у сотника появилось понимание того, что вопрос торговли фарфором не так прост, как казалось с самого начала и организовывать большой караван из Нерчинска даже казне в убыток, только если... Только если не взять в оборот сибирского купца и не заставить расширить дело через свою тайную тропу.
Наш компаньон, вернулся только к сентябрю. Да, это не двадцатый век, где Железной дорогой добраться до Москвы можно в четыре дня, в эти времена путешествие длится месяцами. Если отправлялся в путь отсюда он с дюжиной возов, то обратно вернулся с пятью десятками, и доволен как слон. Все, что он планировал сделать, сделал, а его очередной караван в Нерчинск, вернулся еще в июне и тоже расторговался удачно, но я ему не завидовал, теперь у него будет голова болеть, куда привезенный товар девать? Я уже говорил, что с деньгами проблема, их недостаток сильно тормозил дальнейшее развитие, начиная с какого-то момента купец станет работать в холостую, то есть у него появлялось столько товара, что дальше не имело смысла заниматься прибылью. Получалось, что вроде бы купец и богат, а чистых денег у него не так уж и густо.
– Что это?
– Спросил он меня, крутя в руках красочные прямоугольные разнокалиберные пластинки.
– Талоны, - ответил я, - эквивалент денежных кредитных обязательств. Здесь есть талоны на копейку, на десятник, на гривенник. Вот этот самый большой на рубль, но думаю, их много не понадобится.
– Почему?
– Так это работникам, чтобы отоваривались в нашем магазине. Зачем им рублевые талоны, им даже гривенника много будет.
– А зачем талоны вообще?
– Удивился купец, - своих-то можно и так, под список отоваривать, да и денег я тебе привез.
– Деньги всем нужны, а потому они быстро от нас уйдут к другим торговцам, а так они при нас гораздо дольше останутся.
– Во как, - Гандыба почесал затылок, - а ежели все эти талоны обменять на деньгу затребуют?
– Обменивать на деньгу можно, но лишь часть, и то за процент, остальное извините, это наши талоны, на наши товары. Мы никому деньгу не обещали, покупай за талоны наш товар, и продай за деньги, если сможешь.
– Ха, это дело, - обрадовался купец, - получается со своими вы будете совсем без денег рассчитываться.