Малефисента. Владычица тьмы
Шрифт:
Когда Борра улетел, Филипп обессиленно опустился на колени, хватая ртом воздух, и сидел, приходя в себя. Внезапно на него упала тень. Подняв голову, Филипп увидел Персиваля. Его друг стоял, протягивая ему свою руку.
– Мой принц, – сказал Персиваль.
Филипп принял его руку и поднялся на ноги. Персивалю не нужно было ничего говорить, его жест и его глаза сказали обо всём лучше всяких слов. Сомнения оставили Персиваля – на их место пришло доверие. Собственно говоря, правду о королеве Ингрит он знал не хуже, чем сам Филипп. И теперь они должны вместе её остановить. Раз и навсегда.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
МАЛЕФИСЕНТА
Но при всём этом была и совсем маленькая частица в её душе, сопротивляющаяся такому яростному разрушению всего подряд. В голове Малефисенты словно звучал голос Коналла, умолявшего её остановиться и подумать о том, что она делает и какую боль причиняет.
Малефисента заглушила в себе этот голос. Он может сослужить ей недобрую службу, когда она наконец найдёт Ингрит. Чтобы уничтожить королеву, нужно сохранить, не расплескав, весь свой гнев. Заметив выскочившего на открытое пространство одинокого солдата, Малефисента спикировала вниз, схватила его и, подняв в воздух беспомощно сучившего ногами человечка, резко спросила:
– Где она?
Солдат отлично понял, о ком идёт речь, и дрожащей рукой указал на одну из двух огромных, нависающих над замком Ульстед башен. Башня королевы. Ну конечно. Малефисента и сама могла бы догадаться, что королева должна быть там, высоко над всеми, и наблюдать за всем, что происходит, с того места, где считает себя в полной безопасности.
Вот только Ингрит ошиблась. Это место больше не было безопасным.
Выпустив солдата, Малефисента резко ушла вверх и повернула в сторону башни. Когда она увидела стоящую на вершине башни королеву Ингрит, гнев на мгновение ослепил её – но лишь на мгновение, после чего голова тёмной феи стала холодной и ясной. Ингрит, подбоченившись, стояла в центре смотровой площадки и с непроницаемым лицом наблюдала за творившимся внизу хаосом. Со всех сторон королеву окружали телохранители с мечами на изготовку. Здесь же стояли две громоздкие катапульты. Заряженные бочонками с красной пылью, они были направлены прямо на Малефисенту.
Красной пыли и смерти от неё Малефисента не боялась: лишь бы – и это самое главное – успеть вначале добраться до Ингрит. Зависнув в воздухе, тёмная фея смотрела вниз, на злую королеву. В развевающемся на ветру платье, с растрёпанными волосами Ингрит была ещё больше похожа на впавшую в бешенство злую ведьму.
«Что могло наполнить эту женщину такой ненавистью?» – подумала Малефисента, и внезапно в её голове мелькнула неприятная мысль о том, что у неё самой, как это ни странно, есть с Ингрит нечто общее. Ненависть. Жажда мести. И разница между ними лишь в том, что начала эту войну не Малефисента. Её начала Ингрит.
Сделав крутой вираж, Малефисента зашла с другой стороны башни, всё так же не сводя глаз с королевы. Двое охранников шагнули вперёд, прикрыв собой Ингрит. Букашки! Небрежным движением пальца Малефисента смахнула их в сторону. Теперь осталось всего лишь два телохранителя.
Пока Малефисента, сидя в Обители, оправлялась от своей раны, у неё было много свободного времени, чтобы поразмышлять о том злополучном обеде и обо всём, что на нём случилось. А случилось то, что Ингрит умело использовала раздражительный нрав и мрачную
... но её остановили слова королевы.
– Убить меня очень легко, – сказала Ингрит, указывая пальцем на занесённую над ней руку Малефисенты. – Один взмах руки – и твоя месть совершится. Просто и быстро. Примитивно. Нет, что ни говори, а вы, феи, гораздо более предсказуемые существа, чем люди.
В ответ Малефисента обнажила клыки и ещё выше подняла руку, но раздался новый голос:
– Нет, Малефисента! Нет!
Повернув голову, Малефисента увидела вбежавшую на вершину башни Аврору. Лицо у неё было перепачкано грязью, платье порвано, но взгляд... Взгляд Авроры оставался, как всегда, твёрдым и добрым одновременно. Посмотрев на них двоих, Ингрит злобно усмехнулась:
– Или почти такие же предсказуемые.
Не обращая внимания на королеву, Аврора метнулась вперёд и встала между Малефисентой и Ингрит.
– Я пыталась сделать тебя не той, какая ты есть, – мягко сказала она, глядя прямо в глаза тёмной фее.
Малефисента легко смогла прочитать во взгляде Авроры боль и раскаяние.
– Я буду вечно винить себя за это, – продолжила Аврора. – Но я знаю, кто ты, и знаю, что есть другой путь.
– Ты не знаешь меня, – приподняла красиво изогнутую бровь Малефисента. «Ты сомневалась во мне. И поверила ей», – едва не добавила она, но проглотила эти горькие слова, потому что у неё в голове вновь зазвучал голос Коналла, вступая в борьбу с её гневом, ослабляя его. Надежда. Коналл говорил, что Малефисента и Аврора дарят ему надежду. Он верил в силу любви Малефисенты к Авроре и в конечном итоге пожертвовал жизнью ради того, чтобы они могли воссоединиться. Может ли она допустить, чтобы его жертва была напрасной?
Заметив, что Малефисента начинает колебаться, Аврора медленно протянула ей руку и сказала:
– Нет, я знаю тебя. Ведь ты моя мать.
Малефисента резко вскинула голову, не сводя с Авроры глаз. Мать. Это слово эхом повторялось у неё в голове, а вместе с ним замелькали выхваченные из глубин памяти воспоминания. Аврора-ребёнок. Аврора-девушка. Аврора –- юная женщина. Аврора нежно обхватывает рог Малефисенты своей пухлой детской ручкой. Затем нахлынул новый поток воспоминаний, совершенно иных, но тоже рождённых всё тем же словом. Юные феи, которые учатся летать. Прикосновение крыла Коналла и его влюблённый взгляд, когда они сидели с ним у костра. Малефисента так долго считала себя монстром, что никак не могла понять, почему Коналл поверил в неё и доверился ей. А ведь она не была чудовищем, как назвала её Ингрит. Она была матерью. Другом. Товарищем.
А ещё она всегда была и всегда останется защитницей.
Почувствовав перемену в настроении Малефисенты и воспользовавшись её замешательством, Ингрит моментально схватила стоящий рядом с ней огромный арбалет, положила палец на спусковой крючок, злорадно улыбнулась – и выстрелила.
В воздухе расплылось, окружив Малефисенту, красное облако, при виде которого Аврора вскрикнула как от боли.
Спустя мгновение мир перед глазами Малефисенты исчез, и она из феи сама превратилась в облачко пыли.