Маленькая красная кнопка
Шрифт:
— Почему?
— Прикрой ушки, — закрываю ладонями, а он орёт как невменяемый: — Потому что просил не лезть!
— Полегчало? — спрашиваю без тени иронии, а он кивает:
— Немного.
— Это ещё не всё, — Соболев шумно выдыхает, а я старательно игнорирую его ужимки и продолжаю: — Таня, оказывается, стравила тебе ту же байку, что и мне. Про твою маму.
— Байку? — паясничать ему враз расхотелось, я ухмыльнулась и слегка пожала плечами:
— Думаю, у вас с Ибрагимом
Морщится и отводит взгляд.
— Считаешь, мать с самого начала просто хотела продать долю? — съезжает с неприятной темы, что меня вполне устраивает.
— Думаю, да.
— Это больше на неё похоже, чем сказочка про то, что она хотела для меня лучшей жизни, — хмыкает невесело, — только вот почему она не приняла предложение Купреева?
— Артём тоже хотел купить долю? — округляю глаза, а он вновь морщится.
— Всё, достаточно, дальше я сам. За новые вводные спасибо, ты молодец, но, прошу, возвращайся в дом. На маникюр сходи, на массаж, не знаю, чем там ещё женщины занимаются…
— Продолжай… — широко улыбаюсь в ответ, а он роняет голову на грудь. — Тимур, мы просто общаемся, — говорю мягко и вновь пододвигаюсь ближе. — В твоём кабинете, без посторонних, в этом нет никакой опасности. Я выяснила всё просто сидя на лавке в сквере и наслаждаясь хорошей погодой.
— Сам факт того, что ты сюда пришла…
— Найми меня, — сказала, а потом подумала. Глаза Соболева округлились и загорелись, а я промямлила: — Не на полную ставку… хотя нет, не стоит. Ромка, я не потяну.
— Ещё как потянешь! Три часа в день, тебя даже пособия не лишат. Приезжаем вместе, уезжаешь на такси. По три часа в день полноценной продуктивной работы и ты рядом. Принята! Посиди, я звоню в кадры. Придётся уволиться от Купреева… чёрт, Алла в отпуске… а, ладно, другая оформит, не суть.
— Откуда ты знаешь, что Алла в отпуске? — спросила с усмешкой, а его рука, тянущаяся к телефону, повисла в воздухе.
— Так, это не то, что ты подумала, — сказал медленно.
— А что я подумала? — вновь широкая улыбка и шумный выдох Тимура:
— С тобой непросто.
— Два часа работы и час мы общаемся на животрепещущую тему.
— Шантаж? — изумился, скрестив руки на груди и глядя на меня с озорством.
— Переговоры, — пожала плечами, ловя себя на мысли, что наслаждаюсь этим разговором.
— Два часа работы, десять минут разговоров и час пятьдесят — быстрый секс.
— Откуда ещё час? — возмутилась, а Тимур уточнил невинно:
— То есть, против секса ты ничего не имеешь? Четыре часа до лишения пособия по законодательству.
— Уговор был на три часа. Два часа работы и час разговоров.
— Два часа работы, десять минут по делу и пятьдесят —
— Сорок по делу и двадцать — о сыне и только о нём.
— Двадцать по делу и сорок о сыне. За кофе.
— Без кофе, — поморщилась, вспомнив о своём интересном положении. — И ты делишься сведениями.
— И ты не затеваешь расследований, не опрашиваешь свидетелей и не занимаешься никакой подобной хернёй.
— Пункт может быть изменён по соглашению сторон.
— Скрепим условия? — улыбнулся нахально, а я показала ему фигу. — Окей, нет, так нет, — «плюнул» на ладонь и протянул мне лапу.
— Придурок, — прыснула, не выдержав.
— Давай-давай, — слегка потряс рукой, а я крепко пожала её, пытаясь не улыбаться. — Так-то лучше. Сегодня оформим. Официально три часа в день, с сегодняшнего дня. С тобой приятно иметь дело. Кстати, сейчас ещё встреча, немцы. Сдюжишь?
— Ты сам прекрасно знаешь язык, — смотрю с укором, а он ухмыляется:
— Им об этом знать не обязательно.
Сорок минут довольно импульсивной беседы, Тимур вновь захлопывает ноутбук и с пустым взглядом смотрит в стену.
— Я что-то не так сказала? — спрашиваю осторожно.
— Ты идеальная, — отвечает тихо. — А я кретин.
— Ты что-то не так сказал?..
— Ага, пару лет назад.
— Даже не начинай, — останавливаю, выставив вперёд ладонь. — Поезд со всеми пассажирами, Тимур, — и резко меняю тему: — Алла в отпуске.
— В Турции с Купреевым. Билет на неё куплен в тот же день, как тебя похитили из квартиры. И… вообще, это не в моих интересах, но, думаю, со злости. Решил, что ты забрала ребёнка и слиняла.
— Ты с ней спал? — спрашиваю вообще не то, что планировала, а он просто кивает. — В городе вообще есть хоть одна молодая и приятная внешне девушка, с которой ты ещё не спал? — кривлюсь с презрением.
— Ну, за последние два года подросли те, которым не было восемнадцати, — пожимает плечами, а я закатываю глаза:
— Только не надо делать вид, что два года ты жил, как монах!
— Эта тема мне не нравится, — отрезает, скрипя зубами, и я возвращаюсь к насущной. Мне, вообще-то, тоже.
— Разумеется… Артём хотел купить долю?
— Не Артём. Его отец. И об этом его попросил я.
Отвечает быстро и чётко, как на допросе у следователя. Отвечает и одной рукой тянется к телефону, отводит взгляд. Отвечает, но как будто что-то скрывает, недоговаривает, отвлекает внимание.
Дверь без стука открывается и я слышу голос Тани:
— Тимур, на счёт последнего контракта от… — поворачиваю голову, она осекается, увидев меня, но тут же продолжает: — От поставщиков звукозаписывающего оборудования.