Маленькая Лизи Кроуфорд и пансион мадам Тьери
Шрифт:
Мадам Тьери наведывалась в особняк примерно один раз в год, остальное время тут царили две сестры – миссис Ригли и мисс Дуглас, внучки какого-то знатного, но обедневшего английского аристократа. У сестёр были прекрасные манеры, кроме того, они умели хорошо одеваться и тоже являлись сторонницами идей феминизма, насколько это было позволительно в те годы. Конечно, они не носили брюк, как мадам Тьери, но всегда следили за последними событиями как в Англии, так и за её пределами, и нередко обсуждали их в присутствии воспитанниц. Муж миссис Ригли рано скончался, а жизнь мисс Дуглас была окутана романтикой и тайнами; говорили, что она была безответно влюблена в знатного лорда и предпочла уединение в поместье Линсден светской лондонской жизни.
Поместье Линсден было не совсем древним. Оно было выстроено в конце прошлого века и напоминало старинный шотландский замок. Остроконечные кирпичные башни были покрыты шифером. Здание состояло из основного корпуса и примыкающего к нему крыла. Знаток в области архитектуры отметил бы в экстерьере особняка элементы романского и готического стилей. Над центральным входом возвышался балкон с шатровой крышей и выступающей балюстрадой. Никто никогда не ходил туда; двери на балкон были заложены изнутри кирпичом. В основном корпусе на втором этаже располагались учебные помещения, библиотека, спальни воспитанниц, комнаты миссис Ригли и мисс Дуглас, а также два учебных класса.
В крыле жили садовник с молодой женой, которая работала в особняке горничной, и шофер с супругой. К услугам шофера, впрочем, в особняке почти никогда не прибегали, поскольку сестры-управляющие предпочитали сами водить принадлежащие пансиону автомобили: старенький «Роллс-Ройс» и пузатенький неуклюжий грузовик «Форд». Миссис Ригли любила раз в неделю совершать поездки в соседнюю деревню Чарлтон, чтобы купить себе в лавке сигареты, а потом ехала в Бристоль за свежими газетами и новостями. На стареньком грузовичке сёстры привозили из города мешки с удобрениями для сада и какую-нибудь ненужную мебель, которую просто обожала покупать мисс Дуглас. И которая потом неизменно оказывалась в старом пыльном чулане особняка. Раз в неделю отец и сын Барнеби, хозяева бакалейной лавки из Чарлтона, привозили в пансион продукты.
Все это Лизи узнала позже, а пока они с высокой миссис Ригли подходили к светящемуся окнами особняку Линсден. Входная дверь отворилась, и девочка очутилась в небольшом холле, где стоял приятный запах тепла и уюта. «Нам на второй этаж», – сказала миссис Ригли и указала на широкую лестницу под сводчатой аркой.
Ступени лестницы были сделаны из дуба, а латунные перила украшала изящная резьба в виде рельефной листвы и винограда. Лизи послушно поднялась за высокой дамой и увидела два коридора, ведущих направо и налево. Напротив лестницы было огромное зеркало, обрамленное старинной рамой с замысловатыми геометрическими узорами. В зеркале отражался почти весь холл и окна парадного входа. Обернувшись и посмотрев вниз, Лизи увидела с обеих сторон у входной двери темные ниши со статуями. Что за существа были там изображены, девочка не поняла, но ей стало страшно, и она поспешила за миссис Ригли по левому коридору особняка. Остановившись перед одной из многочисленных дверей, высокая дама достала связку ключей и ловко отперла её. Лизи не знала, чему удивляться: такому количеству ключей на связке или непривычной обстановке особняка. «Входи, это моя комната, ужин уже убрали, но я попросила Аделаиду, нашу горничную, принести немного горячего для тебя, Лизи Ой, и еще, конечно, печенье, ты же любишь сладкое? – с улыбкой обратилась миссис Ригли к девочке, перейдя от официального тона к простому, домашнему, – это печенье намного вкуснее лондонского и тебе действительно понравится».
Лизи сидела за низеньким резным деревянным столиком, нехотя ела почти холодный суп и остатки цыпленка, и отрешенно рассматривала фотографии на стенах комнаты миссис Ригли. Мысли Лизи путались. Обида на родителей не проходила, но её заглушали другие впечатления: чудесный осенний лес, потом дождик и страшные камни, этот особняк….Лизи понимала, что она должна пока оставаться здесь ради спокойствия её мамы и отца.
Стены комнаты миссис Ригли были увешаны картинами, большими веерами и фотографиями в красивых золотых рамках. Внимание девочки привлекли две из них. На одной фотографии была запечатлена семья: красивая женщина в огромной шляпе с пером и в пышном платье, какие еще носили в начале XX века, неприметного вида мужчина в котелке, и две премиленькие маленькие девочки в нарядных платьях с рюшечками и оборками; одна повыше, другая пониже ростом. Взглянув на вторую фотографию, Лизи даже слегка вздрогнула: прелестная молодая дама на фото чем-то напомнила Лизи её мать. Дама была одета в модные широкие брюки и такую же широкую блузку мужского кроя, спрятанную на талии за пояс. У нее были светлые вьющиеся волосы и короткая стрижка.
Дама стояла рядом с красивой красной машиной «Мерседес»», и по-мальчишески задорно улыбалась. Лизи любила автомобили. Она знала названия почти всех автомобильных марок. У её отца была куча рекламных журналов, и девочка часто их листала, рассматривая завораживающие картинки блестящих глазастых авто. Поэтому дама с фотографии сразу понравилась Лизи. Ведь плохой человек не будет покупать такую замечательную машину. К тому же, дама была похожа на мать Лизи…Когда вернулась миссис Ригли, отдававшая распоряжения слугам на завтра, девочка спросила у неё, кто был на этих двух снимках. «О, это наша дорогая мадам Тьери! – с любовью и уважением в голосе нараспев сказала миссис Ригли, указывая на изящную даму – она хозяйка Линсдена, она организовала тут пансион для таких прекрасных девочек, как ты, Лизи. Но увы, мадам Тьери очень редко приезжает к нам. Она любит путешествовать по миру, поэтому мы видим её только раз в год. Что до второй фотографии, то это наши с мисс Дугласс родители. Мы были совсем крошками, когда был сделан этот снимок. К сожалению, наши родители погибли в автокатастрофе спустя несколько месяцев….». Лизи вдруг представилось, что и её родители тоже могут погибнуть в автокатастрофе. Ей даже показалось, что это всё уже случилось, и она больше никогда не увидит ни маму, ни отца, и навсегда останется жить в этом пансионе! От таких мыслей у Лизи комок подкатил к горлу, губы задрожали, и слезы закапали в чашку с горячим ароматным чаем. Как будто прочитав мысли девочки, миссис Ригли присела рядом с ней и крепко обняла девочку за плечи. «Не плачь, Лизи, твои родители обязательно вернутся за тобой. Я обещаю. Все родители всегда возвращаются сюда за своими детьми, поверь мне». И Лизи вдруг стало жаль не только себя, но и маленьких миссис Ригли и мисс Дуглас, ведь к ним их родители так и не вернулись….Девочка с безграничной жалостью подняла глаза и заглянула в лицо управляющей. До этого момента она не разглядывала высокую даму, ей было не до этого, но сейчас, присмотревшись, она подумала, что миссис Ригли очень милая. У высокой дамы было узковатое бледное лицо, красивые серые глаза, нос с небольшой горбинкой, а черные волосы стянуты в тугой пучок, как у древнегреческих жриц, изображенных на старинных вазах. Такие вазы стояли в кабинете у отца Лизи, они были большие, красно-черные, с кое-где отколотыми краями, очень древние. Иногда по вечерам, когда отец засиживался в своем кабинете допоздна, а Лизи не спалось, она стучалась в комнату к отцу, и тот позволял ей тихонько сидеть рядом, в большом уютном кожаном кресле при свете настольной лампы. Лизи с любопытством рассматривала вазы с чёрными фигурками, придумывала фигуркам имена и сочиняла про них истории. И теперь, глядя в лицо миссис Ригли, Лизи вдруг подумала, что высокая дама и есть одна из тех фигурок, одна из великих и загадочных древнегреческих жриц! И что это отец послал её сюда присматривать и защищать девочку. Такие мысли обрадовали и приободрили Лизи, и она перестала плакать.
«Успокоилась? – ласково спросила миссис Ригли, – идем, я покажу тебе твою комнату и познакомлю с другими девочками, правда, пока не со всеми, а только с теми, которые будут твоими соседками. Остальные девочки уже готовятся ко сну в своих комнатах. Все наши воспитанницы очень хорошие и добрые, ты обязательно подружишься с ними». Она заперла свою дверь, и они с Лизи пошли в правый коридор, где также было много дверей. Коридор был отделан красным деревом, и в свете потолочных ламп казался блестящим и загадочным. «Интересно, миссис Ригли закрывает на ключ все комнаты девочек?» – подумала вдруг Лизи, и ей стало немного не по себе. Но это было, конечно, не так. Миссис Ригли постучала в одну из дверей и открыла её. Лизи увидела очень просторную комнату, гораздо больше, всем у высокой дамы, четыре аккуратные кровати с витиеватыми узорами, умывальник, четыре письменных стола у окна, книжные полки и темные тяжелые гардины на окнах. На каждом столе была своя настольная лампа под белым абажуром. Три девочки с любопытством уставились на Лизи. Две из них, почти ровесницы Лизи, были рыжеволосые близнецы Виталина и Камилла; у одной волосы были убраны в «хвостик» с правой стороны головы, у другой – с левой. Карие глаза девочек были так широко посажены, что это казалось немного неестественным и делало их похожими на рыбок в аквариуме. На близняшках были ночные сорочки, поскольку все в пансионе уже собирались ложиться спать. Девочки придирчиво и даже слегка вызывающе принялись рассматривать новенькую.
С широкого подоконника на Лизи смотрела девушка постарше, Франческа, но все называли её просто Фрайни; у неё были подстриженные светлые волосы, острый носик, умные глаза и большие круглые очки. Это делало её похожей на учительницу. Фрайни была в красивой шелковой пижаме стального цвета. И сама воспитанница, и то, что она сидела на подоконнике, чего никогда не разрешали делать Лизи, и даже её пижама, – все это сразу очень понравилось Лизи. «Фрайни, это Лизи, я говорила тебе о ней, расскажи ей о наших правилах и нашем распорядке, а завтра познакомишь её с остальными», – сказала миссис Ригли. Фрайни доброжелательно и даже весело кивнула, медленно и элегантно, как атласная лента, скользнула с подоконника и поманила Лизи рукой. У Лизи возникло чувство, что она уже сто лет знает эту самую Фрайни, что с ней всегда будет легко и приятно общаться, и что она всегда поможет в трудную минуту. Все это мелькнуло в голове Лизи, и она, совершенно не стесняясь нового общества, подошла к девушке. «Вот твой стол, – показала Фрайни на крайний столик, – а тут ты будешь спать». И она махнула рукой на кровать у окна. «Дамская комната в конце коридора, а кухня и гостиная на первом этаже. Не переживай, скоро ты ко всему тут привыкнешь, и потом даже не захочешь уезжать домой», -улыбнулась девушка. Лизи показалось полной глупостью то, что она не захочет уезжать отсюда домой, но девочка ничего не сказала, ведь ей очень понравилась Фрайни, и спорить с ней Лизи не хотела. Управляющая миссис Ригли, оставив новенькую в надежных руках и убедившись, что девочка всем довольна, вышла из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь.
Глава 2
Лизи неуверенно подошла к своей кровати и начала медленно разбирать саквояж. Она все еще никак не могла до конца смириться с мыслью, что родители могли вот так вот просто оставить её одну, оставить и уехать. Девочка рассеянно слушала Фрайни. Та рассказала Лизи, где находится библиотека, классные комнаты, а также строго-настрого запретила ходить на чердак и спускаться в подвалы, которые были расположены под всем особняком.
Разобрав вещи и сложив их в тумбочку, Лизи со скучающим видом стала переодеваться ко сну. Спать ей пока не хотелось, поэтому она, растягивая время, подошла к большому окну комнаты и хотела усесться на подоконнике, как Фрайни. Но, взглянув в окно, увидела белую прозрачную крышу стеклянной цветочной оранжереи. Там ярко горел свет, и было видно множество разных цветов. Капли дождя красиво стекали по стёклам оранжереи, блистая в лучах лампочек, поэтому оранжерея выглядела как большой хрустальный ларец. И в этом чудесном ларце между цветами суетилась аккуратная женская фигурка. Но разглядеть, кто это , Лизи не смогла. Она рассмотрела только вход, ведущий из оранжереи в холл особняка. Девочке очень захотелось непременно побывать в этом хрустальном «дворце», который напоминил ей замок Снежной Королевы из сказки Ганса Христиана Андерсона. При воспоминании о сказках Лизи стало немного легче на душе, ведь сказки всегда хорошо заканчивались. И, подумав об этом, Лизи улыбнулась.
Её размышления прервала одна из рыжеволосых близняшек, которую звали Камилла. «В оранжерею нельзя заходить без разрешения миссис Ригли», – проговорила она капризным голосом и слегка картавя, заметив интерес новенькой к садику под стеклянной крышей, – там могут помогать только старшие девочки, например, Фрайни». Лизи ответила, что ей хотелось бы просто полюбоваться цветами, которые она очень любила. Камилла презрительно сморщила носик и фыркнула.
«Еще одна кисейная барышня приехала, посмотрите, какая неженка, любит цветочки! Зачем тебя сюда привезли? Как твоя мамочка оставила тебя, такую неженку, одну? Ты теперь будешь плакать по ночам без мамы, да? И днем будешь плакать. Будешь плакать и грустно собирать цветочки! Хи-хи-хи» – противно гнусавила вредная девочка, расхаживая вокруг Лизи, заложив руки за спину. Вторая близняшка, Виталина, сначала молчала, а потом попыталась остановить свою сестру, напомнив ей, что их ведь тоже оставили тут одних, пока в Лондоне не прекратятся бомбардировки. Но Камиллу не так-то просто было угомонить. Она ходила вокруг Лизи как охотник вокруг капкана, куда попала лиса, и даже попыталась было дернуть Лизи за волосы и кофточку. Но Лизи увернулась, и готова была уже дать решительный отпор противной воспитаннице, стукнув её, например, в нос. Тогда Фрайни, все это время спокойно читавшая что-то за своим столом, строго велела Камилле успокоиться. Видимо, с этой девочкой всегда были проблемы. Камилла нехотя отступила, но, явно раздосадованная мирным исходом конфликта, все еще презрительно и задиристо смотрела на Лизи. Желая смягчить обстановку и загладить нелицеприятные выходки своей сестры, Виталина предложила девочкам сыграть в карты в «бон-асе», ведь приготовления ко сну были нарушены появлением Лизи. И «быстрый сон» наступит теперь не скоро». Услышав непонятные слова, Лизи с большим удивлением посмотрела на близняшек. Довольные произведенным впечатлением, близняшки переглянулись. «Наш папа врач, он помогает людям со слабыми нервами и разным кисейным барышням вроде тебя быстрее поправиться, – с некоторым чувством превосходства сказала Камилла, заметив изумление Лизи, – папа много рассказывал нам про сон. Спать очень полезно, но некоторые люди не могут заснуть из-за плохих нервов. Ты знаешь о том, что сон состоит из нескольких частей: быстрого сна и основного сна? Но, думаю, сегодня мы вовсе не будем спать». И Камилла снова высокомерно и немного осуждающе посмотрела на Лизи, наслаждаясь чувством собственного превосходства и радуясь абсолютной неграмотности Лизи в области психологии. Лизи действительно не хотелось спать, поэтому согласилась сыграть в предложенную Виталиной игру, хоть и не знала, что это. А вот Фрайни отказалась от участия в «бон-асе», поскольку играть в карты в пансионе было запрещено, и Фрайни не хотела вызвать нарекания сестёр-управляющих. Она и девочек пыталась отговорить от игры в карты, но близняшки её не слушали, а Лизи еще не знала, чью сторону принять, и не хотела в первый же день в пансионе с кем-нибудь ссориться. Поэтому она благоразумно не стала вступать в спор ни с близняшками, ни со старшей по комнате.