Маленькая победоносная война (Хонор Харрингтон - 3)

Вебер Дэвид

– Отправить Харрингтон в какое-нибудь спокойное место? Милорд, она прогрызет там стены за неделю!

Он снова засмеялся, любуясь выражением лица друга, и откинулся на спинку стула.

– Извини, - сказал он, но в голосе не чувствовалось особого сожаления, - я просто не мог упустить шанс хоть раз оставить тебя в дураках после всех неприятностей, которые ты мне из-за нее доставил. Видишь ли, пока ты был на "Ханкоке", мы с Люсьеном медкомиссию протаранили. Мы считаем, что Харрингтон может все - что бы там ни выдумывали психоболтуны, - так что мы бросаем ее в самый

омут.

– Омут?

– Ну да. На прошлой неделе мы дали ей "Нику".

– "Нику"?

Граф Белой Гавани сел неестественно прямо, челюсть его отвисла, но он почти сразу опомнился и свирепо уставился на друга.

– Ты, ублюдок! Почему ты мне прямо не сказал?

– Я же сказал, что ты за нее чересчур переживаешь, - рассмеялся Вебстер.
– Чувствую себя отчасти Богом, когда убеждаюсь в собственной мудрости.
– Он приподнял бровь.
– Что заставило тебя предположить, что я не разделяю твое мнение относительно Харрингтон?

– Но месяц назад ты сказал...

– Я сказал, что нам надо пройти по всем инстанциям, и мы прошли. Теперь дело сделано. Но оно того стоило: ты сейчас такой ошалелый и возбужденный просто загляденье!

– Ясненько.
– Граф откинулся на спинку стула, и губы его дрогнули. Ладно, выходит, ты меня надул. Ничего, я еще отыграюсь.

– С трепетом жду этого события, - невозмутимо ответил Вебстер.

– Это хорошо, поскольку я собираюсь захватить тебя врасплох в тот момент, когда ты меньше всего будешь готов к подвоху.
– Граф подергал себя за ухо и хмыкнул.
– Но поскольку ты возвращаешь ее на капитанский мостик, почему бы заодно не...

– Ты когда-нибудь угомонишься?
– спросил Вебстер.
– Я только что предоставил ей самое лучшее капитанское место во всем Флоте! Чего еще ты от меня хочешь?

– Спокойно, Джим. Спокойно! Я только хочу спросить, почему тебе не послать "Нику", когда ее выпустят, на станцию "Ханкок" в качестве флагманского корабля Сарнова?

Вебстер открыл рот, чтобы ответить, - и замер с застывшим лицом. Покрутил в руке кофейную чашку... И вдруг рассмеялся.

– Знаешь, в этом что-то есть. Милорд, а не взвоют все наши младшие флагманские офицеры, если Сарнову достанется "Ника"?

– Конечно, взвоют, но это уже мои проблемы. Полагаю, тот факт, что ты отдаешь "Нику" капитану Харрингтон, означает, что вопреки сегодняшним издевательствам ты разделяешь мою оценку ее способностей?

– Конечно, разделяю. Харрингтон нужно еще немного дозреть, прежде чем мы начнем говорить о повышении до флаг-офицера,* <флаг-офицерами называют офицеров начиная от коммодора (в Британии, в США, где нет такого звания, - с контр-адмирала) поскольку они командуют соединениями кораблей и на том корабле где они находятся поднимается спецальный флаг. Отсюда же происходит и выражение "держать свой флаг там-то", то есть постоянно пребывать на определенном корабле - Д.Г.> но она определенно стоит на самом коротком к нему пути.

– Что ж, у Сарнова она многому может научиться, и они легко и быстро поладят друг с другом, - сказал граф.
– Джим, откровенно говоря, я бы чувствовал себя

намного лучше, если бы Паркса подпирала парочка таких людей, как они. Пусть держат его в форме, не давая расслабиться.

– Гм. Это хорошо, - медленно произнес Вебстер.
– Конечно, у Йенси случится припадок. Знаешь ведь, какой он ярый приверженец протокола и тонкостей военного этикета. А то, как Харрингтон надрала задницу Хаусману на Ельцине, вообще встанет ему поперек глотки.

– И пусть. В конечном счете ему пойдет на пользу.

– Ладно, Хэмиш.
– Первый Космос-лорд по-военному склонил голову в знак согласия.
– Я так и сделаю. Эх, хотел бы я оказаться там и посмотреть на лицо Йенси, когда он все узнает!

Глава 4

– Все в порядке! Рулевой, выходим на восемьдесят процентов, - спокойно сказала Хонор.

– Так точно, мэм. Есть выйти на восемьдесят процентов мощности.

Ловкие руки старшего рулевого Констанцы прибавили мощности двигателям импеллерного клина "Ники". На дисплее командирского кресла Хонор наблюдала, как ускорение корабля возрастает до принятого на флоте максимума. Параметры мощности в норме. "Ника" взяла курс на внешнюю границу семейства планет и астероидов Мантикоры-А, к яркой монетке Мантикоры-Б, все более ослепительно сверкавшей на экране, пока показания приборов ползли к нужной отметке.

– Восемьдесят процентов, мэм, - объявила лейтенант-коммандер Озелли. Три-точка-девять-четыре-один километра в секунду за секунду.

– Спасибо, Шарлотта, - поблагодарила капитан астронавигатора.

Сопрано Хонор было холодно-вежливым, но в нем безошибочно угадывалось удовлетворение. Результаты испытаний строго согласовались с расчетами строителей. Она нажала кнопку в подлокотнике своего кресла.

– Аппаратная, коммандер Равич, - раздался мгновенный ответ.

– Это капитан. Как там у вас?

Иван Равич взглянул на сидевшую радом представительницу верфи, и женщина подняла сложенные в кольцо большой и указательный пальцы в знакомом жесте одобрения.

– Кажется, хорошо, мэм, - ответил инженер своему капитану.
– Был скачок в показаниях телеметрической аппаратуры третьего энергоблока, но общий фон показаний - норма.

– Что за скачок?

– Ничего серьезного, мэм, флуктуация магнитной ловушки. На самом деле все в пределах допустимого, системы снятия мощности даже не отреагировали. Поэтому я думаю, что причина в телеметрии, но я все-таки послежу за этим.

– Хорошо, Иван. Приготовьтесь к включению полной мощности.

– Готовы, мэм.

Хонор прервала связь и оглянулась на Констанцу:

– Выходим на полную боевую мощность, рулевой.

– Слушаюсь, мэм. Есть выйти на полную боевую мощность!

В ее голосе прорезалось еле сдерживаемое возбуждение, и Хонор мысленно улыбнулась. Рулевые не имели права выжимать из кораблей максимум мощности это было прерогативой капитана, потому что комиссия верфи могла устроить скандал из-за "неоправданной и непомерной нагрузки на системы и двигатели корабля Ее Величества", - так что сегодня у Констанцы был свой повод для торжества.