Маленькая женщина (Траектория птицы счастья)

Веденская Татьяна

– Как знать! Ну, тебе виднее.

– И потом, я даже адреса его там не знаю. Нет, Митя мне в этом деле не подмога.

– Береги себя, – Тамара поцеловала меня в щечку и заперла за мной дверь. А я пошла по улице в сторону Курской. Если честно, то эффект от нашей с ней беседы был ровно обратным к тому, которого она добивалась. Я вспомнила, как ужасна была моя жизнь в этой огромной, набитой людьми коммуналке. А ведь именно это меня ждет, если Полина Ильинична не захочет принять меня с ребеночком. Как, я вас спрашиваю, мне купать новорожденного,

если ванна стоит прямо на кухне и в ней моется целая рота чернорабочих и проституток? Нет, воля ваша, а если уж на то пошло, то спрашивать мнения о моих родах надо именно у Полины Ильиничны. А если я до сих пор этого не сделала, то только потому, что не хотела ее заранее волновать.

– Полина Ильинична, скажите, могу я задать вам один теоретический вопрос, – издалека начала я, чтобы с порога не испугать мою старушку. Я приготовила ее любимые щавелевые щи, пропарила котлетки, накрутила пюре, так что бабуля в весьма благостном настроении потягивала чаек из чашки с коровой.

– Теоретический? Ты всегда была крепким практиком, – ухмыльнулась она.

– Как вы считаете, если я к примеру… решу… ну…

– Ну, не тяни ты кота за хвост! Что за ерунда! Тебя переманивает эта Степанида Васильевна, будь она неладна?

– Кто? Степанида? Какая? – растерялась я.

– С третьего подъезда. Она мне давно завидует! – поджала губки Полина Ильинична.

– А, да нет, ну что вы. Как вы могли подумать! – шумно запротестовала я. – Дело совсем не в этом.

– А в чем тогда? – удивилась она.

– Ну, если вдруг у меня родится ребенок. Как вы на это посмотрите? – скороговоркой выговорила требуемое я и выпучилась на бабку. Бабка в ответ выпучилась на меня.

– Что значит «вдруг»? Это не может быть «вдруг»!

– Ну, как? Через девять месяцев, естественно, – внесла ясность я. Бабушка замолчала и надолго задумалась. Даже чай перестала пить. Потом спросила:

– Ты что, беременна? – я кивнула. – Ну дела. И что, хочешь рожать? Одна?

– Ну, я пока еще ничего не решила. Вот, думаю как раз.

– А не страшно? На работе не может быть проблем? – конструктивно зрила в корень она.

– Может, конечно. Но главное – что вы думаете по этому поводу, – серьезно заявила я.

– Я? Почему я? Главное – что ты думаешь?

– Но вы примете моего ребенка, если он родится? – поставила предельно понятный вопрос я. Полина Ильинична судорожно хлебнула чай.

– А где ж он будет жить? У тебя в комнате? Так она маленькая. Вы там не поместитесь.

– Ребенок тоже маленький, – возразила я.

– А, ну да, ну да… А он не будет кричать? А то у меня бессонница, ты же знаешь, – бабушка явно пыталась представить себе все последствия моих воображаемых родов.

– Этого гарантировать не могу, – я пожала плечами. – Я, конечно, не эксперт, но, говорят, что дети иногда орут.

– Да, брат мне часто жаловался… – растерянно развела руками старушка. Я вспомнила, что она-то тоже никогда

не имела дел с грудными младенцами. Представляю, какие сюрпризы ждут нас обеих. Если, конечно, я решусь на это безумие.

– Я не хочу навязываться вам. Если вы не готовы, так и скажите!

– Не знаю, что и сказать, – протянула она. – Я вроде и не против. Дети – это хорошо, если, конечно, не брать за образец моих племянниц. Но ты-то сама чего хочешь?

– Пока не поняла, – честно ответила я. – Не знаю, имею ли я право взять на себя такую ответственность. Все-таки, у меня ведь ничего нет, абсолютно ничего. Я ничего не могу дать ребенку! Я даже не представляю, с кем его буду оставлять, когда буду уезжать на смену. Не могу же я бросить работу!

– А если тебя увезут в больницу, кто будет делать мне уколы? – вставила шпильку бабка.

– В какую больницу? – опешила я.

– Говорят, что иногда женщина всю беременность проводит в больнице. На сохранении! – поделилась невесть откуда взявшимися познаниями Полина Ильинична. Я окончательно загрустила.

– Значит, не стоит, вы считаете.

– Нет, я так не считаю, – не согласилась с формулировкой она. – Я в целом не против. Даже интересно, как это все будет. Я просто не представляю, как ты все это потянешь.

– Если честно, я и сама не представляю, – вздохнула я. Итак, если подвести итог, я живу с инфантильной старухой, за всю жизнь не слышавшей ни единого детского вопля. Она, конечно, не против, ей даже ИНТЕРЕСНО, но что она запоет, когда я буду с высунутым языком бегать по квартире и готовить бутылочки с молоком. Или что там готовят! А когда Полина Ильинична будет заходить в ванну, чтобы принять душ, там будут висеть целые ряды стираных пеленок. Далее, мой шеф высказался категорически против моего декрета.

– Ну что, решила? Будешь рожать? – сквозь зубы спросил меня наш главврач Карлик, когда узнал новость о моем внебрачном позоре.

– Даже не знаю. А вы как считаете? – невинно поинтересовалась я. А что, как ни крути, а мой начальник в этой ситуации для меня что отец родной. Вернее, что муж. Ведь именно ему, по логике законодательства, предстоит обеспечивать мое продолжение рода, если я на него решусь.

– Я? – от удивления он оттолкнул от себя ежедневник. – А при чем здесь я. Кажется, я в этом никак не участвовал.

– Кажется? – не поняла я. Уверена, что с ним я не спала. Впрочем, может, он меня чем-то опаивал? Бред!

– Знаешь, я скажу честно. Мы берем на работу иногородних, чтобы они работали, а не чтобы дома живот растили.

– Значит, не рожать, – кивнула я.

– Решать, конечно, тебе, – пространно протянул он. – Ты знаешь, как хорошо я к тебе отношусь.

– О, да! – причмокнула я. Хорошо – это не то слово. Карлик всегда, с самого первого дня прекрасно ко мне относился. Всегда разрешал работать на две ставки и выходить в выходные, если того просила моя душа. И кошелек.