Маленькая женщина (Траектория птицы счастья)

Веденская Татьяна

– Не дерзи! Я имею в виду, что, конечно, мне не хочется терять ценного работника. Но, решать тебе. Вдруг ты готова оставить все ради ребенка.

– Оставить все? И на что я тогда буду жить? – задохнулась от возмущения я. Фактически Карлик в завуалированной форме поставил ультиматум. Если я рожу – он меня уволит. Красота!

– Иди и хорошенько подумай, – сбавил обороты он. – Вопрос-то серьезный.

– Конечно! – вздохнула я. Однако стало очевидным, что вряд ли на работе мне окажут поддержку и понимание. Если Карлик скажет «ату!», меня заклюют и фамилии не спросят. Не только я одна боюсь потерять это место. А на то, что беременность пройдет незаметно и не создаст мне проблем, надеяться бесполезно и легкомысленно. Уже сейчас я падаю в обморок и питаюсь плавленым сырком. Сохранение? Почему нет? Возможно все. Что еще? Подруга

советует мне рожать. Отлично! Прекрасно! ВЕЛИКОЛЕПНО! Но ведь ей никак не придется отвечать за такого рода совет. Она не станет содержать меня, если я потеряю работу. И вряд ли поселит нас с малышом у себя, если Полина Ильинична возьмет да и передумает держать меня на Песчаном. Митя в Ямбурге, причем даже неизвестно где. Так что спросить, что он об этом думает, я не имею возможности. А подождать, пока он вернется, более чем затруднительно, поскольку к тому моменту мне уже будет вполне пора в роддом, к акушеру. И вопрос «сохранять ребенка или нет» будет уже неактуален. И к тому же, с чего я взяла, что Митя воспоет от радости, узнав, что наш маленький эпатаж не прошел без последствий? И последнее. За всеми этими многочисленными разговорами я ни разу не спросила, что я думаю обо всем этом сама. А ведь это тоже довольно важный вопрос. Так что я думаю? Только честно! А вот что: конечно, я очень хотела бы заиметь маленького красивого ребеночка, которого можно было бы любить и баловать. В моей жизни как раз недостает кого-то, чтобы любить и баловать. Но я не верю, что способна справиться с таким количеством обстоятельств. И я не готова пройти через это одна. Так что… может быть, когда-нибудь. Когда мое положение будет более стабильно. Когда я смогу не волноваться, что останусь на улице. Или когда рядом со мной будет мужчина, готовый взять эти проблемы на себя. Но уж точно не сейчас. Я точно знаю, что рожать в этот раз я не буду. Точка. Я приняла решение и пошла в районную консультацию за направлением на аборт.

Знаете, у меня был однажды такой случай. Приехала я на вызов. Самый обычный, в общем-то вызов, мы тогда еще катались с Большаковским. И даже не нас должны были вызвать, а транспортную бригаду, поскольку пациент госпитализировался по направлению участкового. Но речь шла об остром приступе аппендицита, и, чтобы пациент не належал себе дома перитонита, диспетчер заслала для перевозки нас с Сашкой. Ну, мы, естественно, не стали даже и напрягаться. Просто заполнили сопроводок [10] , пришпилили к нему направление участкового терапевта и предложили пациенту собирать тапочки и туалетную бумагу. Клиент, молодой мужик небритого измученного вида, ухмыльнулся и спросил:

10

Сопроводительный лист, необходимый при госпитализации

– Значит, осматривать не будете?

– А зачем вас осматривать? – философски ответил ему Большаковский. – Вас теперь уже хирург осмотрит.

– Отлично! – восхитился больной. – Но может быть хоть одним глазком.

– Вы считаете, что сможете показать мне что-то новое? – скосил глаза на настырного парня Сашка. Я тоже несколько заинтересовалась происходящим.

– Уверен, – залихватски кивнул тот.

– Ну, извольте, – улыбнулся Саша. – А как думаете, может, мне за вас нобелевскую премию дадут?

– Не исключено, – кивнул мужик, и улегся на диван. Когда мы с Большаковским склонились над его ОЖ, пациент довольно гоготнул.

– Н-да. Это что? – Саша тыкнул пальцем в весьма характерный шрам справа внизу живота.

– То! – улыбался во всю ширь белых зубов пациент. – Мне аппендицит еще в армии вырезали.

– Так как же получилось… – робко поинтересовалась я.

– А так! У нашего участкового в карте нет пометки, что меня уже резали, – взахлеб пояснял пострадавший. – Вот она и направила меня на аппендектомию!

– Так что ж, она не увидела шрам? – нахмурился Саша. Он все еще надеялся, что это какой-то дурной розыгрыш.

– Она на животы не смотрит! Она в карты смотрит! У нее времени на все нет! – явно повторял за ней больной. В общем, оставили мы парня дома и поперлись в поликлинику к его феерической участковой. И не подумайте, что мы такие борцы за справедливость. Просто считается, что диагноз, поставленный участковым доктором – он более точен,

чем диагноз доктора со Скорой Помощи. Ну, участковый же видит анализы, все такое. Так что просто взять и снять ее диагноз мы не имеем права. То есть, по инструкции мы все-таки должны были госпитализировать парня с кишечным расстройством в хирургическое отделение больницы, где бы у него безуспешно искали бы аппендицит. И вот, чтобы этого не делать, мы пошли снимать диагноз в поликлинике. Тучная дама в безразмерном белом халате осмотрела нас, как насекомых. Причем довольно вредных. Потом полистала карту негоспитализированного парня и кивнула.

– Ну вот, нет у него этой записи! Значит, я была права!

– В чем? – поразились мы. – В том, что у него острый приступ аппендицита?

– Знаете, у меня три участка! Вы не представляете, как нам тут сложно работать! – запричитала докторша.

– Сложно?! А нам, что, легко? Вы так считаете? – взбесился от такой наглости Саша. Известно, что нет тяжелее доли, чем у скоропомощников. Разве что у реаниматоров в СКЛИФЕ, но при чем здесь эта бомба в халате?

– Что вы кипятитесь? Все равно бы в больнице разобрались. Я что, всех должна помнить? Может, предложите мне еще и даты рождения заучить? – продолжала кипятиться врачиха. Она демонстрировала непоколебимую уверенность в себе.

– То есть, вы считаете, что мы ошибочно не госпитализировали пациента? – перешел на официоз Большаковский. Та занервничала и подписала-таки нам ошибку в постановке диагноза. Мы укатили дальше и потом долго всей подстанцией смеялись над этой историей. Да что я говорю! Такого добра у нас на работе хватает. Правда, не столь идиотического, как предложение вырезать аппендицит у того, кто уже с ним разделен. Бывает, что участковые терапевты (прости Господи) лечат инфаркты как ревматизмы, и вызывают нас, когда давление у больного падает до отметки 40/60. Однажды, терапевт опять-таки острый аппендицит сочла за обострение язвы и кормила клиента эмульгелем напополам со смектой, пока тот не провалился в шок от интоксикации. Что говорить, бывает всякое. И все эти вещи делаются с выражением всезнайства на лице. Такого рода терапевта очень легко вычислить среди сотни других. На его лице печать истины в последней инстанции. Он все за всех знает. И, кстати, не только по специальности, но и о том, как жить. И что делать. И кто виноват. Стоит возразить такому или, не дай Бог, предположить, что он ошибается, он не оставит от вас и мокрого места. Вот именно такая докторша приняла меня по поводу аборта. В районной женской консультации. Знаете такое чудесное место? Я – знаю. Нет ничего более странного, чем эти садистические тетки в месте, где ходят нежные и ранимые будущие матери.

– Следующий! Чего стоите! Быстрее! У нас тут очередь! Раздевайтесь! Ать-два! Ать-два! – от такого, в принципе, у кого хочешь отпадет желание рожать. Не только у того, кто и так делать этого не собирался.

– Можно? – робко сунула нос в дверь я, после того как на беременную женщину, идущую передо мной, явственно наорали. Кажется, за то, что у нее слишком высокое давление. Думаю, после беседы с лечащим врачом оно подскочило до небес.

– Вам чего? – недружелюбно рявкнула тетка за столом. Я с трудом подавила в себе желание бежать на край света. В прошлые разы я наблюдалась на Курской. И оказалось, что в Центральном округе доктора куда любезнее.

– Я пришла за направлением на аборт, – пояснила я. И на всякий случай, чтобы вызвать солидарность, добавила, – я сама врач со Скорой Помощи.

– А, у вас там одних идиотов держат, – моментально отбрила меня мадам гинеколог. – Раздевайтесь.

– Обязательно? – запаниковала я. Как-то совершенно не хотелось ничего ей показывать.

– Ну, пошевеливайтесь. Быстро на кресло, – скомандовала она. Меня парализовало. Но только на несколько секунд. А потом мне захотелось дать ей под дых, как тому моему алкоголику из магазина.

– А почему это вы со мной так разговариваете? – едко поинтересовалась я. Она оторвала взгляд от карты и презрительно осмотрела меня с ног до головы. И не удостоив меня ответом на вопрос, продолжила.

– Раньше рожали?

– Нет! – фыркнула я.

– Аборты делали?

– А какое это имеет значение? – все-таки, она меня смутила.

– Отвечайте. А то вдруг вам нельзя давать направления на аборт, – сурово потребовала она. Я подумала, что не хотела бы ходить сюда все девять месяцев беременности. Несчастные бабы, как они это терпят.