Маленькие бродяги
Шрифт:
Альбинос молча остановил лошадь, донна Тереза открыла глаза, но по-прежнему не шевелилась. Дон Винченцо привстал, здороваясь с Бенедеттой и ребятами:
— Привет, Бенедетта! Разве не счастье начинать путешествие в такую чудесную погоду? Верно?.. А, и ты здесь, Анна! Отлично, отлично… Вот моя жена, она заменит вашим малюткам мать, вы увидите… А там, за фургоном, мой брат Филиппо… Филиппо! — позвал он весело, — Филиппо, иди сюда! Компания в полном сборе!
— Это дядя Филиппо, — сказал Винченцо
Ребята молчали.
— Лучше будет, если они станут называть нас так, — объяснил дон Винченцо матери. — Люди недоброжелательны по природе и всегда готовы плохо думать друг о друге. А тут двое дядей, тётя и пять племянников. Попробуйте что-нибудь сказать… Верно?
Он хитро сощурил глаза.
По всему было видно, что он торопится в путь.
Франческо обнял мать. Доменико позволил себя обнять, не вымолвив ни слова.
— Сынок мой милый! Не сердись на маму! — прошептала Бенедетта.
Но Доменико упрямо вырвался у неё из рук и встал рядом с другими ребятами. Винченцо взобрался на козлы, Альбинос стегнул лошадь, и та часто застучала копытами.
Бенедетта смотрела вслед до тех пор, пока маленькая процессия не скрылась за поворотом. Ей казалось, что сердце вот-вот вырвется у неё из груди. Она вся дрожала. Франческо несколько раз оборачивался и махал ей рукой, а Доменико так ни разу и не обернулся. С низко опущенной головой он шёл, не глядя ни на кого; рукав его был заправлен в карман пиджака.
Ребята побросали узелки в фургон, чтобы легче было идти. И Франческо тоже бросил туда свои пожитки… Слёзы бежали у него по щекам и попадали в рот — солёные, горькие слёзы.
Сквозь слёзы Франческо увидел, что чья-то рука протягивает ему маленькое морщинистое яблоко.
Он взял его и, не надкусив, спросил:
— Кто это? Ты? Как тебя зовут?
— Амелия, а это Андрео — мой двоюродный брат… Мой папа погиб во время войны, больше у нас никого нет… Дон Винченцо взял меня потому, что у меня все ноги в шрамах. Видел? Это от бомбардировки. Я была тогда совсем маленькая и ничего не помню.
Анна, та самая девочка, которую они увидели на перекрёстке, тоже заговорила тихо и серьёзно:
— Видал, какие у меня красивые туфли? Мне подарила их одна синьора. Я у неё мыла полы. Но потом она выгнала меня, потому что у нас дома заболели дети, а у той синьоры тоже были дети, и она боялась, что я перенесу заразу.
Вдруг Доменико остановился.
— Я устал, — сказал он.
Анна с тревогой посмотрела на Доменико. Он весь был воплощённое упрямство. Нет, он совсем не устал, он назло сделал вид, что устал!
Дядя Филиппо равнодушно посмотрел на Доменико, вынул трубку изо рта и указал на собачье место — нечто вроде люльки, качавшейся под фургоном на цепях.
— Залезай туда. Там тебе будет удобней!
Ребята рассмеялись, не удержался от улыбки и Доменико.
Не заставляя просить себя дважды, он залез в люльку, лёг на живот и, подперев щёку рукой, весело улыбнулся.
Все снова рассмеялись, а Амелия в шутку залаяла.
Пудель, увидев, что кто-то занял его место, с лаем прыгнул в люльку. Тут он, видно, понял, что для тревог оснований нет, и растянулся рядом с мальчиком.
Люлька приятно покачивалась в такт мерному ходу фургона, и у Доменико впервые за всё это время стало спокойно на душе. Он состроил Франческо гримасу и залаял:
— Гав! Гав!
— Отлично, — заметил дядя Филиппо. — Теперь можно спать спокойно. У нас теперь как-никак две собаки!
Так начались их скитания.
Альбинос вынул инструмент из футляра. Он взял звучный аккорд, и за ним потоком хлынули чудесные звуки.
КЛЕТКА С ПОПУГАЕМ
К вечеру фургон остановился на поляне, густо заросшей травой, невдалеке от большого селения. Тётя Тереза, толстая и, как всегда, заспанная, слезла с ящика и принялась готовить ужин. Дядя Филиппо вытащил из фургона треножник и кастрюлю.
— Ребята! Поищите — ка дров! — приказал дон Винченцо.
— Вы не уходите, — сказал Альбинос Франческо и Доменико.
Он скрылся в фургоне и вышел оттуда с аккордеоном и клеткой в руках.
В клетке сидел старый, облезлый попугай. Увидев людей, он сунул клюв в ящичек и вытащил зелёный билетик.
— Что это он делает? — спросил Франческо.
Альбинос рассмеялся:
— Предсказывает тебе счастье… Умеешь читать?
— Нет.
— Тем лучше… Но всё-таки выучись различать билеты: зелёные — это для женщин, жёлтые — для мужчин. Смотри, следи внимательно, чтобы попугай не путал… Женщины обижаются, когда им дают мужской билет.
Он повесил клетку с попугаем на шею Франческо:
— Ты должен говорить, что с тобой произошёл несчастный случай в Кассино. Понял? Если ничего не дадут, поплачь… Ясно тебе?
Франческо кивнул головой. Доменико испуганно наблюдал за этой сценой. Альбинос сунул ему в руку тарелку:
— Пока я играю на аккордеоне, будешь обходить публику с этой тарелкой. Это очень просто, ты увидишь… И хорошенько выставляй обрубок руки. Пусть все видят, что ты калека. Говори, что тебе оторвали руку во время бомбардировки. Понял?
— Я не пойду с вами, — тихо, но упрямо сказал Доменико.