Маленькие дикари (др.перевод)
Шрифт:
– Вы можете устраивать состязания в беге, плавании и стрельбе, – сказал старик. – А тому, кто отличится в этом, присуждайте награду… Например, попасть стрелой в вашего оленя со ста шагов будет «гран ку», а шагов с пятидесяти – просто «ку». Попасть в сердце оленя за семьдесят пять… даже за пятьдесят шагов – это тоже можно называть большим подвигом…
Калеб замолчал и принялся усиленно сосать свою коротенькую трубку.
– А есть у индейцев какие-нибудь игры, мистер Кларк? – немного погодя спросил Ян.
Старик встрепенулся и с живостью ответил:
– О, да, у них много разных игр.
– О, в этой игре я всех перещеголял бы! – воскликнул Гай. – Я могу видеть…
– Замолчи, хвастун! Не мешай! – прикрикнул на него Ян. – Продолжайте, пожалуйста, мистер Кларк.
– Вот в чем состоит эта игра, – продолжал Калеб. – Индейцы делают два шестидюймовых квадрата из какого-нибудь белого дерева и рисуют в этих квадратах углем по кролику. Потом в одном квадрате намечают углем шесть кружков и относят его шагов за сто. Второй квадрат вручают одному из играющих. Он приближается к первому квадрату, пока не будет в состоянии рассмотреть, где именно расположены кружки. Тогда он останавливается и намечает их на своем квадрате. Если ему удастся сделать это на расстоянии в семьдесят шагов, значит, он молодец, в шестьдесят шагов – неплохо, а если меньше пятидесяти – это уж никуда не годится…
– Я бы мог… – начал быстро опять Гай, но окрик Яна снова заставил его прикусить язык.
– Остроту зрения индейцы испытывают и другими способами, – продолжал старик. – Раз при мне один из индейских вождей, обладавший очень зоркими глазами, показывал молодым воинам созвездие Плеяд, которое индейцы называют «Гроздью». Он велел им сосчитать, сколько в этом созвездии «ягод», то есть отдельных звезд. Одни насчитали пять, другие – шесть и очень немногие – семь. Кто насчитал семь, у тех самые зоркие глаза… Теперь Плеяд не видно; их можно наблюдать только зимней ночью. Но Большая Медведица видна в течение всего года. Ее индейцы называют «Горбатая Спина». Старые индейцы обычно спрашивают у молодых: «Видите женщину с ребенком на спине?» То есть маленькую звездочку, как бы примкнувшую к большой. Кто ясно разглядит ее, у того хорошие глаза… Когда я был молод, ее видел… – со вздохом заключил он и, поднявшись, вышел из типи.
– Ян! Гай! – раздался вдруг его голос. – Идите-ка сюда!
Все мальчики поспешили на этот зов.
– Вот мы только что толковали о хорошем зрении, – сказал старик. – Кто разглядит и определит, что это там?
Он указал на видневшееся через просветы в листве поле Бернса.
– Это как будто… медвежонок, – проговорил Ян, прищурив глаза.
– Нет, это наш сурок! – взвизгнул Гай. – Нужно подстрелить его!
И он со всех ног бросился в типи за луком и стрелами.
– Захвати и наши! – крикнули ему вслед товарищи.
Через минуту охотники уже мчались к полю, забыв даже принять необходимые предосторожности, чтобы не спугнуть зверя. Сурок еще издали заметил врагов и насторожился. Зверек был очень неуклюж и действительно походил на медвежонка. Грудь у него была коричневая, а спина и голова с сильной проседью.
Юные охотники стали в ряд, натянули луки и по команде Сэма разом выстрелили. В сурка понеслось три стрелы, но ни одна из них не достигла
Глава 8
«Вакан» и индейский колодец
На следующее утро Ян спросил товарища:
– Ты как спал, Дятел?
– Почти целую ночь не мог сомкнуть глаз.
– Вот и я тоже. Хоть и укрылся запасным одеялом, но дрожал всю ночь… Отчего бы это?
– Не знаю… Не было ли ночью тумана?
В это время проснулся Гай.
– А ты как спал, Ветка? – обратился к нему Сэм.
– Славно… всю ночь без просыпу, – ответил мальчик. – А что?
– Ничего… А вот мы с Бобром почти не спали. Посмотрим, что будет дальше.
В следующую ночь было еще хуже. Гай снова крепко проспал до утра, а его товарищи продрожали всю ночь. На рассвете Сэм поднялся. Голова у него кружилась, во всем теле чувствовалась какая-то слабость.
– Нет, это ни на что не похоже! – проговорил он. – Если будет так продолжаться, я лучше буду уходить на ночь домой…
Ян молчал. Он тоже чувствовал себя плохо, но ему не хотелось отказаться от ночевки в лесу.
Под влиянием живительных лучей солнца мальчики несколько приободрились, но продолжали ломать головы над тайной загадочного явления и решили обратиться за разъяснением к всезнающему Калебу.
На их счастье, он явился к ним после обеда. Внимательно выслушав их сбивчивый рассказ, он, по своему обыкновению, обратился к одному Яну:
– А вы хоть раз просушивали свою постель с тех пор, как стали спать на ней?
– Нет, ни разу, – признался Ян.
Старик отправился в типи, ощупал простыни и одеяла и покачал головой:
– Ну, вот вам и причина: вы во время сна потеете, поэтому постель у вас сырая. Индейцы регулярно просушивают одеяла на солнце или у костра. Попробуйте каждый день делать то же самое и сразу перестанете зябнуть.
Мальчики послушались этого совета и в следующую ночь действительно спали хорошо. Вскоре они благодаря тому же Калебу приобрели еще одно полезное знание. Появились комары, они целыми тучами клубились в типи, и там было невозможно сидеть. Калеб научил мальчиков выкуривать этих назойливых насекомых. Теперь вечером, перед тем как ложиться спать, мальчики разводили в типи костер, клали в огонь свежую траву и плотно закрывали вход. Через некоторое время они осторожно входили в типи, костер был почти потухшим, над ним висело густое облако дыма, а под ним воздух был совершенно чист. «Индейцы» тщательно выметали погибших комаров и укладывались спать, плотно закрыв вход. В типи не оставалось ни одного живого насекомого, а стоявший у клапана дым не пускал в типи новых.
Но избавившись от комаров, переселенцы столкнулись с новой проблемой: им страшно досаждали синие мухи, которые кружились над столом и попадали в тарелки. Пришлось опять обратиться за советом к Калебу.
– В этом вы должны винить самих себя, – сказал старик. – Какую грязь развели!
В самом деле, вокруг типи чего только не валялось: обглоданные кости, картофельная шелуха, рыбья чешуя, хлебные корки.
– Что же нам теперь делать? – недоумевал Ян.
– Очень просто: или перенести типи подальше или прибраться здесь.