Маленькие мужчины
Шрифт:
— Я хотел бы любить учебу не меньше, чем обед, но не могу.
— Мы посадим семена самоотверженности, будем окапывать ее, и поливать, и заставлять расти как можно быстрее, так что на следующее Рождество никто не заболеет, объевшись за обедом. Если ты будешь упражнять свой ум, Джордж, он будет испытывать голод, так же как твое тело, и ты полюбишь книги не меньше моего философа, — сказал мистер Баэр и добавил, ласково отводя волосы с высокого лба Деми, — Ты тоже жаден, сын мой, и любишь набивать свой маленький ум сказками и фантазиями, так же как Джордж любит объедаться пирогами и печеньем. И то, и другое плохо, и я хочу, чтобы вы оба нашли для себя занятия получше. Арифметика далеко не так приятна, как "Сказки тысяча и одной ночи", я знаю, но она очень полезная
— Но "Гарри и Люси" [13] и "Франк" — это не сказки. Там говорится и о барометрах, и о кирпичах, и о конских подковах, и о всяких других полезных вещах, и я люблю эти книжки, правда Дейзи? — сказал Деми, желая защититься.
— Это так, но я нахожу, что ты читаешь "Роланд и Майберд" [14] гораздо чаще чем "Харри и Люси", и я думаю, что "Франк" нравится тебе далеко не так, как "Синдбад-мореход" [15] . Ну, я заключу маленькую сделку с вами обоими: Джордж будет есть только три раза в день, а ты читать только одну книжку с рассказами в неделю, а я сделаю вам новую площадку для крикета. Но только вы должны пообещать, что будете там играть, — добавил дядя Фриц подчеркнуто, так как Стаффи терпеть не мог бегать, а Деми всегда читал в часы, отведенные для игр.
13
"Гарри и Люси" — повесть для детей ирландской писательницы Марии Эджуорт(1767–1849).
14
"Роланд и Майберд" — сказка из сборника братьев Якоба (1785–1863) и Вильгельма (1786–1859) Гримм, известных собирателей немецких сказок.
15
"Синдбад-мореход" — одна из восточных сказок сборника "Тысяча и одна ночь".
— Но мы оба не любим крикет, — сказал Деми.
— Может быть, пока и не любите, но полюбите, когда лучше освоите эту игру. Кроме того, вы ведь хотите быть щедрыми, а другие мальчики любят играть, так что вы можете таким образом подарить им новую площадку, если пожелаете.
Это помогло обоим встать на нужную точку зрения, и они согласились на сделку, к большому удовлетворению остальных.
Они еще немного побеседовали о садах, а затем все запели. Оркестр восхитил Ната, так как миссис Баэр играла на фортепьяно, Франц на флейте, мистер Баэр на виолончели, а он сам на скрипке. Очень простой маленький концерт, но все, казалось, наслаждались музыкой, и старая Эйзи, сидя в углу, присоединялась иногда к хору сладчайшим из всех голосом, ибо в этой семье, хозяин и слуга, старый и молодой, черный и белый, принимали участие в воскресной песне, что лилась из каждого сердца к Отцу всего человечества. После этого все пожали руку папе Баэру; мама Баэр перецеловала их всех от шестнадцатилетнего Франца до маленького Роба, оставив как всегда кончик своего носа для его собственных особых поцелуев, а затем все толпой пошли спать.
Свет затененной абажуром лампы, что горела в детской, мягко освещал картинку, висевшую в ногах кровати Ната. На стенах было несколько других картин, но мальчик подумал, что есть что-то необычное именно в этой, заключенной в прелестную рамку из мха и шишек и висящей над маленькой полочкой, на которой стояла ваза со свежими цветами, собранными в весенних лесах. Это была самая красивая картинка из всех, и Нат лежал и смотрел на нее, смутно ощущая ее значение и желая узнать о ней как можно больше.
— Это моя картинка, — послышался чей-то голосок. Нат приподнял голову и увидел Деми в ночной рубашке, приостановившегося на пути в постель из комнаты тети Джо, куда он ходил за напальчником на порезанный палец.
— Кто этот человек на картинке, и что он делает с детьми? — спросил Нат.
— Это Христос, Добрый Человек. Он благословляет детей. Разве ты ничего не знаешь о Нем? — удивился Деми.
— Не очень много, но хотел бы узнать побольше. Он, в самом деле, кажется таким добрым, — отвечал Нат, чье знание о Добром Человеке было почерпнуто в основном из слышанного упоминания Его имени всуе.
— Я знаю всю эту историю, и мне она очень нравится, потому что все в ней правда, — сказал Деми.
— А кто рассказал ее тебе?
— Мой дедушка. Он все знает и рассказывает лучшие истории на свете. Я раньше играл с его большими книгами — строил из них мосты, дороги и дома, когда был маленьким, — начал Деми.
— А сколько тебе лет сейчас? — почтительно спросил Нат.
— Почти десять.
— Ты кучу всего знаешь, да?
— Да. Видишь ли, у меня довольно большая голова, и дедушка говорит, что надо много знаний, чтобы наполнить ее, так что я стараюсь закладывать в нее порции мудрости как можно скорее, — отвечал Деми, как всегда причудливо выражая мысли.
Нат засмеялся, а потом сказал серьезно:
— Рассказывай дальше, пожалуйста.
И Деми охотно продолжил без пауз и знаков препинания.
— Я нашел однажды у дедушки очень красивую книгу и хотел поиграть с ней, но дедушка сказал, что с этой книгой не играют, и показал мне картинки и рассказал все о них, и мне очень понравились эти истории: о Иосифе и его злых братьях и о милом маленьком Моисее в тростниках, и еще очень много интересных историй, но больше всех мне понравилось то, что он рассказал о Добром Человеке, и дедушка рассказывал про него мне столько раз, что я запомнил эту историю наизусть, и он дал мне эту картинку, чтобы я не забывал, и однажды, когда я болел, ее повесили здесь у моей постели, и я оставил ее, чтобы другие больные мальчики тоже на нее смотрели.
— А почему Он благословляет детей? — спросил Нат, нашедший что-то очень привлекательное в главной фигуре на картинке.
— Потому что Он любит их.
— Это были бедные дети? — спросил Нат печально.
— Да, я так думаю, видишь, как плохо многие из них одеты, да и мамы их не похожи на богатых дам. А он любил бедных людей и был очень добр к ним. Он исцелял их, и помогал им, и говорил богачам, что они не должны плохо обращаться с бедными, и бедные любили Его, горячо, горячо, — воскликнул Деми с энтузиазмом.
— Он был богат?
— О нет! Он родился в пещере, в коровьих яслях, и был так беден, что у Него даже не было своего дома, когда Он вырос, и Ему негде было жить, а иногда и нечего есть, кроме того, что Ему подавали люди, и Он ходил повсюду, проповедуя всем, и стараясь сделать всех хорошими, пока дурные люди не убили Его.
— Убили? За что? — и Нат сел в постели, чтобы послушать и посмотреть, так заинтересовал его Тот, кто посвятил себя заботе о бедных.
— Я тебе все об этом расскажу, тетя Джо не будет возражать, — и Деми устроился на соседней кровати, радуясь возможности рассказать свою любимую историю такому благодарному слушателю.
Нянюшка заглянула, посмотреть уснул ли Нат, но увидев, что происходит, снова тихонько выскользнула из комнаты и пошла к миссис Баэр рассказать с по-матерински взволнованным выражением на добром лице:
— Не хотите ли, дорогая хозяйка, пойти и посмотреть на прелестную картину? Нат слушает, слушает всем сердцем, как Деми, словно маленький белый ангел, рассказывает ему о младенце Христе.
Миссис Баэр хотела пойти и немного поговорить с Натом перед сном, так как давно заметила, что серьезное, доброе слово, сказанное в такое время, приносит много пользы. Но когда она тихонько приблизилась к двери детской и увидела Ната, жадно впивающего слова своего маленького друга, и Деми, рассказывающего чудесную и торжественную историю так, как его научили, негромко произнося прочувствованные слова и устремив красивые глаза на ласковое лицо на картинке, ее собственные глаза наполнились слезами, и она тихонько ушла, думая: "Деми, сам о том не подозревая, помогает бедному мальчику лучше, чем могла бы помочь ему я, и я не помешаю им ни единым словом".