Маленькие странники,или Почти сказочная история
Шрифт:
По его мнению, немыслимо, чтобы члены его семьи удостаивали своим посещением особу, "одетую, – говорил он, – столь легко и кое-как". Обычно он добавлял: "Ради нее одеваться час, когда она вмиг накинет одеяние, короче и проще которого ничего нет?"
И все же Амазонка опять послала приглашение королевской семье: срок очередного празднества приближался. От придворных просочился слух: король, строгий по-прежнему, запрета не отменит. Об этом Тиргартен судачил весь вчерашний день, а сегодня Сорока принесла весть лежащему в постели больному: королева
Огорчена, вне сомнений, и Амазонка, хотя по замкнутому лицу женщины-воина это очень непросто заметить.
Трэкер не успел огорчиться в свою очередь, как Сорока, глядя на него зорким взглядом, сообщила:
– Есть повеселее новость. Твой хозяин снова пришел в Тиргартен и кому только не улыбается!
Больной тотчас ощутил жар, пожаловался на ломоту во всем теле и на приступ удушья. Сорока стала его успокаивать:
– Он не пойдет сюда скандалить. Разве лишь ночью тихонько подберется. Не больно-то и страшно. Все говорят – он переменился.
СЪЕМ ВСЁ ИДЁТ К АМАЗОНКЕ
Как ни напугали его в злосчастное утро, он подумал: "В какой раз кончается тем, что переодеваюсь в сухое. И ничего, не погиб". Страхи не оставляли браконьера, но он отлично знал: если не замышляешь зла, ничего тебе не сделают в Тиргартене.
Съем Все дома посмотрел в зеркало и поведал своему отражению:
– Я отправлюсь туда с приветом в каждой руке и на губах!
Войдя в парк там, где начинается аллея под названием Бременская Дорога, он догнал госпожу Розенблюм. У нее брови поползли ввысь от изумления, когда детина, отнюдь не мрачный, как прежде, поздоровался с нею любезнее, чем сама любезность.
Затем, словно дама была еще недостаточно потрясена, он похвалил ее новую шляпку.
Но на том не кончилось. Непохожий на себя тип с виноватой улыбкой пролепетал:
– Нельзя ли мне покормить птиц вместе с вами? Если я один буду бросать им корм, они к нему не прикоснутся.
"Я вижу чудесный сон!" – говорила себе пожилая дама.
Детина стоял рядом с ней, держа в руке пакетик с овсяными хлопьями и дроблеными орехами и покидывая корм слетавшимся зябликам, малиновкам, синицам. "Он делает это первый раз в жизни", – думала госпожа Розенблюм и, конечно, не ошибалась.
Позже Съем Все вышел к озеру и пожелал приятного отдыха Черепахе, которая взобралась подремать на упавшее в воду дерево.
Из-за покрытого зеленью мыса выплыл корабль Белки – Съем Все приветственно помахал рукой пассажирам и команде.
За ним неусыпно наблюдала Сорока и, как потом рассказала хитрая птица, она решила его проверить. Слетав за осколком зеркала, она села на ветвь и стала пускать солнечный зайчик в глаза детине. Он и не подумал рассвирепеть, не выкрикнул ни одного бранного слова. Даже кулаком не погрозил. Тип только жмурился, отворачивался и добродушно смеялся.
Не произошло ли, наконец, то, чего все хотели и так ждали? Упрямец расстался со своей злобой и дикой страстью к поживе.
Изо дня в день Съем Все показывал, что так и есть. Встретив госпожу Розенблюм, описывал ей свое восхищение розами. Издали кланялся Шашлыку, Котлетке и Булочке, вытирая губы салфеткой. Кланялся и Зажигалке, но обходился без салфетки.
Птицы привыкли, что он их подкармливает, и не стеснялись болтать при нем. Нет-нет да упомянут Амазонку: сколько вкусненького будет на ее празднике!
Съем Все не раз проходил мимо бронзовой всадницы, но о том, что она устраивает празднества, услышал впервые. Захотелось оглядеть ее повнимательнее.
Он перескочил через невысокую ограду цветника, в середине которого возвышается постамент с Амазонкой, приблизился к нему. Какой могучий конь! Одного топота этих копыт довольно, чтобы самоуверенный Лис больше не смог уснуть в своей гостинице. А какое грозное оружие в руке наездницы. Секира с двумя полукруглыми лезвиями – можно за полминуты изрубить на сто кусков резиновый Шланг.
Съем Все снизу всмотрелся в лицо Амазонки, улыбаясь:
– Ты угощаешь гостей лакомствами. Значит, тебе интересны угощения?
Бронзовое лицо выразило раздражение, как если бы всадница сказала: "Что за болтовня?"
"Ага, ответила! Разговор начат!" – обрадовался Съем Все.
– Я принесу угощения, каких никто не знал, когда жили амазонки! – пообещал он и побежал за мороженым.
РАЗГОВОР НЕ ДЛЯ ЧУЖИХ УШЕЙ
Вскоре он стоял на прежнем месте и протягивал Амазонке порцию мороженого:
– Это с ванилью, попробуй!
Ее взгляд стал презрительным, будто она фыркнула: – Фу!
– Но уж это тебе понравится, оно с малиной. Я сам съедаю десять порций зараз! – он показывал другое мороженое и гладил свой выпирающий живот.
Во взгляде Амазонки интереса не прибавилось.
– А вот фисташковое! Лизни хоть разок, и ты не оторвешься, пока не прикончишь его!
Он предлагал всаднице сорт за сортом и с наслаждением ел и ел мороженое, доказывая, что это за прелесть. "До чего я страдаю! – думал он. – Еще недавно сказали бы мне, что я буду кого-то угощать – да чем? Мороженым на выбор! – Съем Все подавлял горестные всхлипы и опять принимался за угощение, не соблазнившее Амазонку. – О, как недобра и несправедлива ко мне жизнь!"
Подобно другим берлинцам и не только им, он бесплатно получал каталоги от разных фирм, которые рекламировали свои товары. "Раз не хочет мороженого – значит, должна захотеть чего-то иного", – с этой мыслью Съем Все принес всаднице свежий каталог. Раскрыв его и положив на грудь, детина показывал Амазонке фотографии:
– Взгляни на джинсы! Тебе любые пойдут, но вот эти – особенно!
Амазонка если и смотрела, то равнодушно.
Он перелистывал страницы.
– Наклонись и рассмотри получше! Джинсы Levi's – ты и их не хочешь примерить? Они созданы, чтобы ты в них вскочила на коня!