Маленькие женские тайны
Шрифт:
— Что именно вы услышали?
— Я не разобрала слов. Короткая реплика, какой-то металлический скрежет — и все. Но это не могли быть Элен с Ришаром, потому что когда мы спустились вниз, он уже был там и танцевал с Розанной Паркер.
— Вот как?
В голосе адвоката по-прежнему не чувствовалось особого интереса. Возможно, он решил, что всю эту историю она выдумала, чтобы обеспечить Ришару алиби. Зато Дженкинс явно заинтересовался:
— А тот скрежет, о котором вы упомянули — это не могла быть сдвинутая с места
— Какая еще стойка?
— Вход на третий этаж был загорожен металлическими стойками с натянутой между ними лентой, — пояснил сыщик.
— А, ну да! — вспомнила Клодин. Им с Томми тоже пришлось пролезать под лентой. — Да, стойка вполне могла быть.
— Миссис Конвей, давайте поточнее определимся с местом. Из вестибюля наверх идут две лестницы. На третьем этаже они обе выходят в кольцевой коридор, — Клодин кивнула, подтверждая. — То есть если подняться по правой лестнице и пройти по коридору, то, спустившись по левой лестнице, можно снова оказаться в вестибюле.
— Совершенно верно.
— Где вы находились, когда услышали эти звуки?
— Мы вышли из комнаты… кажется, пятой от левой лестницы, повернули направо, сделали пару шагов и… я даже вздрогнула, так неожиданно это прозвучало.
— А голос — вы могли бы его опознать?
— Едва ли.
— Но хотя бы интонацию — крик боли, испуга…
— Нет, это был вообще не крик. Просто три-четыре слова, произнесенные женским голосом.
Дженкинс вопросительно обернулся к Смиту. Тот сидел с индифферентным видом, поверх застывшей на лице вежливой маски, казалось, было написано: «Хочешь спрашивать — валяй, я в этом участия не принимаю.»
Последовал короткий обмен взглядами, и адвокат любезно улыбнулся:
— Спасибо, миссис Конвей. Если у вас все…
— Не совсем, — перебила Клодин не менее любезно, ничем не выдавая кипевшего внутри возмущения: какого черта он ей не верит?! — Вам что-нибудь говорит словосочетание «голубой подарочный бантик»?
О, вот это действительно произвело впечатление — не хуже разорвавшейся петарды. Смит лишь резко дернул головой, зато Дженкинс вскинулся и подался вперед.
— Что-что?
— Голубой бумажный бантик, — повторила она.
— Да, но… — начал адвокат.
— Подожди, Зак! — перебил Дженкинс и нетерпеливо обернулся к Клодин. — Его что, нашли на теле?
— Нет, рядом.
— Но в материалах по делу об этом нет ни слова! — он бросил взгляд на лежавшую на журнальном столике папку.
— Да, его не включили в число вещественных доказательств.
— Но почему, во имя Господа?! — воскликнул Смит.
— Как я поняла, там замешана политика… большая политика… — повторила Клодин слова Лейси.
До сих пор Ришар лишь удивленно переводил глаза с нее на Дженкинса и обратно — похоже, как и сама Клодин часом раньше, был не в силах понять, почему обычный бумажный бантик вызвал такую бурю эмоций. Но, как ни странно,
— Так вот оно что-о! — протянул Ришар.
— Да, — медленно кивнул адвокат. — Да, это многое объясняет. В том числе и ваш поспешный арест, и слабые улики — ведь выиграть процесс для них не главная цель.
— До ноября месяца три — как раз…
— И газета сюда отлично вписывается, — добавил Дженкинс.
Клодин переводила взгляд с одного мужчины на другого, делая вид, что понимает, о чем они говорят. Показывать свою неосведомленность ей не хотелось, поэтому она решила, что спросит Ришара, о чем шла речь, потом, когда они останутся вдвоем.
— Миссис Конвей, насколько достоверны эти сведения? — адвокат наконец вспомнил и о ней.
— Мне так сказали. Больше я ничего не могу добавить.
— Кто сказал?!
Клодин с извиняющейся улыбкой покачала головой.
— Мистер Смит, извините, но на этот вопрос я вам ответить не могу. Человек, который мне все это рассказал, просил не выдавать его инкогнито.
Ришар рассмеялся так неожиданно, что они оба оглянулись.
— Ох, Смит! Помните, вы мне еще выговаривали, что присутствие Клодин при нашем разговоре неуместно, нарушает принцип конфиденциальности и так далее?!
Клодин покосилась на адвоката, в его ответном взгляде не было и толики смущения — лишь невозмутимая вежливость.
— Ну и где бы мы сейчас без нее были?! — продолжал Ришар. — Я ведь вам говорил, что у нее светлая голова и острый ум. — Перекатился на диване, чтобы дотянуться до нее, взял за руку и поцеловал тыльную сторону запястья. — Благодаря Клодин мы теперь по крайней мере знаем, в каком направлении нужно действовать.
— Пожалуй, да, — кивнул Смит, но все же не удержался — добавил скептически: — Если, конечно, мы не идем по ложному следу.
— Но мне-то ты можешь сказать, откуда у тебя эти сведения? — спросил Ришар, едва они остались одни. — Кого тебе понадобилось ради них прикончить?
Клодин на миг опешила, лишь потом поняв, что это шутка.
— Помнишь девушку, с которой ты танцевал на конкурсе? Ей еще партнер неудачный попался?
— Эту миленькую сероглазку? Помню, конечно!
— Я тогда тебе говорила, что ее мать — здешний прокурор…
— И что — ты ей позвонила и все это у нее выспросила?
— Не-а! — помотала головой Клодин. — Все наоборот — мы случайно встретились в городе, и она сама, первая ко мне подошла. Начала что-то говорить, я почувствовала, что она сейчас расплачется, и увела ее в машину. Там она все это мне и выложила — и про бантик, и про политику, и про то, что тебя хотят подставить. Оказывается, она ненароком услышала разговор матери, касающийся тебя, и мучалась, не знала, что делать.