Маленький дракон с актерского факультета
Шрифт:
Всего за золотую монету никому неизвестный маг продает странствующему рыцарю то, что даже такой сильный маг как Патрик Осборн считает несуществуюшим. Неужели на указатель не действуют никакие временные колебания, разломы и перемещения?
– Я сразу понял, что замок, который кажется мне таким близким и отчетливо видимым, не что иное, как мираж, - рассказывал Роланд.
– Понял, что найти его очень трудно, а без указателя и невозможно. Так и случилось. Я шел через века и время, пока наконец не достиг желаемого, но встретился лицом к лицу не с прекрасной принцессой,
– Его больше нет. Теперь вместо него хозяин замка вон тот человек Патрик Осборн.
– Значит, это он освободил меня от жалкой личины?
– Он.
– О, я смогу отплатить ему за добро. Сразиться за его имя в самом жестоком бою... Не знаете, ему нужны воины?
– Думаю, нужны, - как бы раздумывая проговорила магиня.
– Завтра в замке рыцарский турнир, если бы вы согласились в нем участвовать...
– Конечно, я уже согласен!
– с жаром откликнулся рыцарь.
– А нельзя ли мне хотя бы одним глазком взглянуть на ваш указатель? нарочито робко спросила она у Роланда.
И рыцарь, который клялся и божился лесному колдуну, что он никому и никогда не покажет магический прибор, не смог устоять перед чарами молодой женщины.
Полактия Фортунатовна бережно взяла в руки маленький предмет, похожий на половину луковицы. Сделан он был из отшлифованного горного хрусталя, внутри которого подрагивала стрелка с бронзовым наконечником, лежащая на тетиве крохотного лука. Магический прибор был так прост и остроумен, что магиня радостно засмеялась про себя. Ей достаточно было одного взгляда, чтыобы разгадать его секрет.
"Спасибо тебе, лесной маг!" - растроганно подумала она.
– Прости меня, что выведала у этого простодушного рыцаря твою тайну, но у меня нет другого выхода. Кто знает, как закончится завтрашний турнир, а мне давно пора вернуться домой, не говоря уже о том, что надо вытащить отсюда и глупую девчонку, которая без меня пропадет..."
На ужин Патрик пригласил всех воинов, доставленных во дворец для турнира. Судя по одежде, каждый из них имел в своем распоряжении огромный выбор одежды, так что в конце концов обе женщины оказались в обществе молодых мужчин, одетых столь причудливо и богато, что Катерина глядела во все глаза, стараясь не упустить мелочей. Такого, пожалуй, и в театре не увидишь. По крайней мере, в одночасье.
Смуглые полуголые рабы разносили затейливые блюда, какие только можно было придумать, и какие гости умудрились для себя заказать.
Самурай единственный не стал менять привычную одежду, и на ужин он пришел с мечом на боку.
Русский воин переоделся в алую шелковую рубаху, под которой, когда он, разгорячившись от еды и питья, расстегнул ворот, оказалась кольчуга, и Катерина не могла бы поклясться, что где-нибудь за голенищем сапога у него не припрятан нож.
Сэм Уолкер в белом смокинге с белой же бабочкой выглядел бы истинным денди, если бы в то время, как он тянулся за закусками, из-под смокинга не выглядывала у него плечевая кобура. Скорее всего, он вытребовал её себе у Патрика в обмен на согласие участвовать в турнире.
Да и вообще за столом не было ни одного безоружного, кроме русского, который, как опять подумала Катя, выглядел таковым лишь внешне.
Ужин не стали затягивать из-за предстоящего назавтра турнира. Полактия Фортунатовна перебралась в аппартаменты Екатерины. Теперь больше не было необходимости им скрывать свои отношения, которые значительно потеплели после совместного заточения в замке Мередита.
Вслед за ними последовал и попугай. Кажется, даже птица не любила одиночества. Девушка предложила по традиции называть его Кешей.
Она тут же воткнула в потолок крюк с веревкой и привязанным к ней кольцом - теперь на нем с удовольствием раскачивался Кеша.
Он и вправду больше не орал дурным голосом, зато потребности в произнесении длинных монологов не потерял и порой часами бормотал не переставая.
Женщины так и не обращали бы внимания на его бормотание, если бы не услышали знакомые нотки:
– Кеша, жрать хочешь?
И самому себе попугай ответил:
– Очень хочу, да разве эти летняйки обо мне подумают? Небось, сами сытые!
– Кто его научил таким словам - жрать, лентяйки, - подивилась Катя, пока её "сокамерница" воспроизводила на небольшом блюдце корм для нахальной птицы.
– Наверное, кто-то до нас, в семье, кажется, было двое женщин, пожала плечами магиня.
– Якорь вам в глотку!
– сердито гаркнул Кеша.
– Две женщины и один моряк, - смеясь, добавила Катя.
Едва она успела договорить, как в комнате появился Патрик.
– Надо же, - проговорил он, будто продолжая диалог с самим собой, мне по жребию досталось сражаться с самураем.
– И тебя что-то смущает?
– сказала Полактия.
– Смущает, - он сел в одно из кресел, вытянув вперед ноги и, взглянув на них удивленно, словно ноги вытянулись сами по себе, пожаловался. Оказывается, я устал. Вот уж не думал, что когда-нибудь ещё смогу уставать.
– Ты думал, что маг - не человек?
– посмеялась магиня.
– Так ты не договорил: что с самураем?
– С виду - ничего особенного. Подобные люди не слишком многословны, но у меня стойкое чувство, что он - не тот, за кого себя выдает.
– Подозреваешь, что в замок проник кто-то из магов?
– Нет, он обычный человек, но какой-то неуверенный, что ли. Словно хочет в чем-то признаться, но не решается.
– А давайте, я схожу к нему и попробую разговорить, - предложила Катя и, увидев недоверчивый блеск в глазах Осборна, добавила.
– А Полактия Фортунатовна сделает так, что вы будете слышать каждое слово.
– Между прочим, неплохоя мысль, - поддержала та.
– Нам вовсе ни к чему сюрпризы во время турнира.
Спустя некоторое время Катя осторожно стучала в дверь комнаты, за которой отдыхал самурай.