Маленький дракон с актерского факультета
Шрифт:
Катя ничего не сказала магам о филологическом изобретении Вяземского: пусть гадают, откуда она знает столько языков, включая японский.
– Войдите, - отозвался хозяин аппартаментов.
Увидев Катю, он низко, но с достоинством поклонился.
– Меня звать Катерина, - представилась она, истолковав молчание японца как замешательство.
– Китагава Сёдзо, - опять поклонился самурай.
Девушка сняла у порога комнаты туфли - Патрик, похоже, воссоздал привычную для самурая обстановку - и присела на циновку. Хозяин налил ей в чашку чая из красивого фарфорового
– Вы только не обижайтесь, Китагава-сан, но у нас - тех, кто болеет за завтрашний турнир - возникло мнение, что вы - не тот, за кого себя выдаете. Еще раз простите.
Сказала и вздохнула про себя: ну, не получается у неё тянуть разговор, привыкла сразу брать быка за рога. К её удивлению самурай вовсе не казался обескураженным её невоспитанностью.
– Но я ни за кого себя не выдавал, Катико. И меня никто не спрашивал, кто я. Просто взяли за руку и привели в этот дворец, чтобы спросить, не хочу ли я принять участие в турнире? И пообещали за это вознаграждение, равное моему годовому заработку. Сперва я рассердился, но потом понял, что у меня нет другого выхода, как смириться.
– Скажите просто: вы самурай?
– спросила его Катя.
– И самурай. И монах. И злодей. И прекрасная принцесса... Я актер театра Кабуки[6].
– Не может быть! Разве вас забрали не тогда, когда вы участвовали в сражении?
– Именно тогда. Мы с актерами театра играли пьесу - древнюю легенду о сёгуне[7] Минамото.
– Но как же... Вам ведь завтра предстоит сражаться на турнире!
– Турнир - это ведь не война?
– мягко спросил её актер.
– Я правильно понял условие: сражаться до первой крови?
Катя представила себе горечь разочарования магини: так обмануться два раза из пяти! Но теперь уже ничего не поделаешь. Не прервешь же разговор с этим вежливым человеком на середине фразы, чтобы вопить от бессилия или рвать на себе волосы. К сожалению, она не японка, а в театральном институте всего лишь студентка, искусству перевоплощения мало обученная...
– Понятно, нужно драться до первой крови, но в остальном... Сражение-то будет не театральным, настоящим.
– О чем я и говорю, - опять улыбнулся Китагава.
– Своего соперника мне вовсе необязательно убивать. Мне бы этого не хотелось - хозяин замка отнесся ко мне, как к дорогому гостю, так что я смогу вовремя остановиться и не причинить ему большого вреда. Вы ведь об этом беспокоитесь, милая девушка? Я вас понимаю, Патрик-сан очень красив...
Поговорили! Кате вспомнился дурацкий анекдот:"Ты на рыбалку?
– Нет, я на рыбалку!
– А, я думал, ты на рыбалку!" Интересно, как воспринял услышанное Патрик?
В комнате её ждала одна магиня.
– А где наш хозяин?
– спросила её Катя.
– По-моему, ушел тренироваться.
– Что?
– удивилась девушка.
– Кажется, подлинная свирепость самурая не произвеала бы на него такого впечатления, как спокойная уверенность обычного актера театра.
– Судя по его предполагаемому умению, не такой уж он и обычный. Разве все актеры умеют воевать?
– Воевать, наверное, не все, но владеть оружием... Возможно, актеры берут уроки военного мастерства и я не удивлюсь, если наш японец знает некий секретный прием, который передал ему по наследству какой-нибудь воинственный дед...
Утром Патрик напомнил им:
– Не забудьте, в девять часов утра мы закрываем магические кольца в шкатулке, ключ от которой отдаем Кэт. Но даже если она откроет её без спроса, магические способности вернутся одновременно к обоим их хозяевам.
– Ты уж и бедную девушку подозреваешь в кознях, - пожурила его тетка.
– Это всего лишь мера предосторожности.
– Ну, почему я всегда мерзну в этом замке, - проговорила Катя, зябко обхватив себя за плечи и удивилась взгляду Полактии Фортунатовны, вдруг осветившемуся неким озарением в ответ на её слова.
– Патрик, - обратилась та к Осборну, - ты не станешь возражать, если климат в замке станет несколько теплее?
– Я и сам хотел предложить вам, тетушка, побеспокоиться о всеобщем комфорте. Никто не должен мерзнуть. Пусть день будет солнечным. А я пока проведу жеребьевку уже определенных пар бойцов на предмет очередности поединков.
– Теперь никто не сможет упрекнуть меня в том, что я действую не по правилам, - шепнула Кате магиня.
– Я все равно не понимаю, о чем речь, - призналась девушка.
– Сейчас не поймешь, зато потом почувствуешь, - неопределенно хмыкнула Полактия Фортунатовна.
Они вышли во двор замка. Оказалось, Патрик времени не терял. Слуги расчистили площадку для турнира, засыпали её песком, огородили и соорудили несколько зрительских мест. Их было явно больше трех. Неужели Осборн собирался таки оживить своих друзей?
Катерине не терпелось увидеть Джоанну. Конечно, она взглянула на её каменную фигуру, но когда камень мог передавать всю прелесть человеческого лица?
Полактия Фортунатовна свое обещание "утеплить" климат сдержала. Теперь над замком вовсю сияло солнце и с каждой минутой становилось все теплее, так что Катя вынуждена была сбегать в свою комнату и переодеться в легкое шелковое платье.
Впрочем, судить о том, какое время года стоит за стенами замка, все равно не представлялось возможным. Как и говорила магиня, пейзаж вокруг постоянно менялся.
Во время обряда снятия магических способностей Катя отчего-то волновалась. Но ничего особенного не произошло. Девушке дали в руки небольшой серебряный подносик. Оба мага встали неподвижно и через мгновение на серебро подноса легло два тонких тоже серебряных кольца, которые Кате оставалось лишь стряхнуть в приготовленную шкатулку и запереть её на ключ.
Глава двадцать четвертая
Пора!
Стучится песня в грудь.
Растет и ширится в груди.
Ты счастья хочешь?
Счастлив будь!
Бессмертья жаждешь?
Выходи!