Маленький хромой принц
Шрифт:
Да, ходить он не мог, ноги его оставались бесполезными! Но тело мальчика потихоньку обретало крепость и силу. Лицо его с каждым днем все больше напоминало лицо его матери – доброе, ласковое, красивое лицо. Иной раз король, обращая на это внимание, бросал на сына исполненный нежности взгляд, и тут уж, кстати, замечал, как ловко мальчик научился двигаться с помощью рук, – он казался таким же шустрым, как другие дети его возраста.
– Бедняга! Он делает все, что может. Нет, его нельзя назвать несчастным. Знаешь, брат, он и вполовину не так несчастлив, как я! – обратился король к герцогу, который теперь проявлял к нему еще большую заботу, чем прежде. – Если со мной что-нибудь случится, ты станешь регентом. Если я умру, ты ведь позаботишься о моем бедном малыше?
– Конечно, конечно! Но прошу Вас, не будем даже думать о подобном несчастье! Заверяю Ваше Величество, все мы заверяем Вас: нет оснований даже помыслить о чем-либо подобном!
На самом деле он знал, и все знали, что основания для таких мрачных мыслей имелись. И вскоре беда действительно пришла. Король умер точно так же, как его королева. В ее покоях, на ее кровати.
Принц Дол остался и без матери, и без отца. Ничего хуже не может случиться даже с принцем!
Однако принцем он больше не был. Он стал королем. В Нетландии, как случается и в других странах, люди погоревали и утешились.
Клич «Король умер, да здравствует король!» гремел по всему королевству. Не успел усопший король лечь рядом со своей супругой в каменную гробницу, а толпы народа уже текли отовсюду в столицу, желая лицезреть нового.
И он предстал перед народом, об этом регент позаботился. Мальчик сидел на полу в тронном зале – с пальцем во рту. А когда один из приближенных поднял его и понес – вообразите, понес короля! – к трону и возложил на его голову корону, ребенок стряхнул ее: она была такая тяжелая и неудобная! Соскользнув к подножию трона, мальчик начал играть с золотыми львами, что поддерживали этот самый трон. Он гладил львов по гривам, тыкал им пальчиками в глаза и смеялся – вот это ему впрямь было интересно!
– Славный король для вас! – сказал один из придворных, друг регента, прежнего герцога. А тот, в глубочайшем трауре, молча стоял у трона своего маленького племянника. Он был, надо сказать, статным мужчиной самой благородной наружности и имел глубокомысленный вид.
– Король что надо! – продолжал придворный. – Никогда не выйдет к своим подданным, никогда не пройдет в процессии! Король, которого до конца дней будут носить, как малое дитя! Вот ведь несчастье!
– Страшное несчастье! – подхватил второй придворный. – Для народа всегда неладно, если король – дитя, но дитя, которое, быть может, никогда и не повзрослеет толком…
– Понадеемся на лучшее! – сказал первый безнадежным тоном. Тут он взглянул на регента, который стоял, показывая свою великолепную осанку, и притворялся, что ничего не слышит. – Я вот слыхал, что такие дети… Большая голова, высокий лоб… Широко посаженные глаза… Что же, понадеемся на лучшее, но приготовимся к худшему. А сейчас…
– Клянусь! – сказал герцог, выходя вперед и целуя рукоять меча. – Клянусь честно выполнять мои обязанности регента, заботиться со всем тщанием о Его Королевском Высочестве, я имею в виду – Величестве.
Он отвесил глубокий поклон ребенку, который невинно засмеялся в ответ.
– Я сделаю все, что в моих скромных силах, чтобы править страной. Но если страна не хочет этого…
Герцог был еще и главнокомандующим, который мог в любую минуту развязать гражданскую войну. Как ни странно, ни малейших возражений ни у кого не нашлось.
Итак, король и королева покоились вместе в мире, а принц Дол правил страной. То есть правил его дядя. И все говорили: какое счастье для маленького убогого принца иметь такого дядю, который так заботится о нем!
Все шло как обычно. И даже, пожалуй, лучше обычного – после того как регент поселил во дворце свою семью – жену и семерых сыновей. Пошли пышные празднества. Столица повеселела, торговля ожила. Говаривали, что страна уж лет сто так не процветала. Где б ни появлялся регент с сыновьями, их встречали дружные крики «Да здравствует правитель! Да здравствует королевская семья!». Дети и впрямь глядели красавчиками. Великолепное зрелище они являли собой, когда на превосходных лошадках выезжали вереницей по старшинству – и замыкал эту вереницу самый маленький на своем черном пони не больше собаки!
Что касается другого ребенка, Его Высочества принца Дола (которого как-то само собою перестали называть Величеством и королем, очень уж это не шло к безногому бедняжке), то его видели не часто. Иной раз кто-нибудь осмеливался заглянуть в скрытый за высокой стеной дворцовый сад. Там можно было заметить яснолицего мальчика – то на руках у слуги, то катаемого в креслице на колесах. Иной раз он просто безо всякого присмотра играл в траве. В его чертах читался живой ум, а глаза были печальны. Впрочем, не совсем! Ведь это были глаза его матери, а она печалиться не любила. Задумчивыми и мечтательными – вот какими они были. Смущали людей эти детские глаза: такие невинные, но вместе с тем такие проницательные! Их молчаливое удивление, казалось, проницало любую ложь. Глаза словно говорили за ребенка – сам он был молчалив. И некоторые, чья совесть не была особо чиста, побаивались мальчика, хотя сам он, конечно, не подозревал, что заставляет злобных устыдиться и притихнуть ворчунов.
Бедный малютка! Он жил своей счастливой младенческой жизнью, не понимая своей беды и, кто знает, быть может, грядущих бед. Это не могло не трогать сердца.
Его начинали любить, невзирая ни на что. И дяде-регенту это стало не слишком нравиться. Нет, не скажем ничего плохого о дядюшках в целом! Обычно они очень любят своих маленьких племянников и радеют об их пользе. Злой дядя из «Младенцев в лесу» [1] , я думаю, был исключением из правила. Понадеемся, что и дядя, о котором рассказываю я сейчас, также исключение.
1
«Младенцы в лесу» – старинная английская баллада, предположительно XVI века. Чтобы сделаться наследником собственных племянника и племянницы, дядя завел сироток в лес, где они и погибли. Дело было в Норфолке. (Примеч. переводчиков).
Назови кто нашего регента жестоким – он бы искренне обиделся! Он бы сказал, что руководствуется в своих поступках единственно пользой страны. Но на самом деле собственные желания его всегда совпадали с представлениями о государственной пользе. И он добивался своего, как обыкновенно поступают подобные ему люди. Наслаждаются ли они затем полученным, вопрос уже другой.
И вот однажды он явился в Зал совета и сообщил, что здоровье юного короля ухудшается. Неплохо отправить мальчика в Прекрасногорье. Сразу ли ему вспала в голову недобрая мысль, как осуществить его заветное желание – завладеть короной Нетландии, трудно сказать.