Маленький Сайгон
Шрифт:
Генерал Дьен сидел за столом в углу с тремя вьетнамцами. Генерал отставил чашку и смотрел на Фрая. Лицо его было морщинистым и темным, губы плотно сомкнуты, карие глаза влажны. Спортивная рубашка была ему явно велика. Пуговицы были застегнуты до верха, однако воротник отходил от его тощей дряблой шеи.
— Одну минуту, — сказал он, совершенно не изменив выражения лица. Скучные глаза задержались на Фрае еще некоторое время, затем он посмотрел на своих людей у занавески. И сделал нетерпеливое движение деревянными палочками для еды. Один из охранников выступил вперед и придвинул для Фрая
Вот, подумал Фрай, человек, который пользуется властью так же непринужденно, как парой перчаток.
Гости генерала извинились робкими голосами и вышли через гремучую занавеску. Когда в комнате не осталось никого, кроме охранников, Дьен протянул Фраю сильную худую ладонь.
— Ну вот и познакомились, мистер Фрай.
— Вы делаете мне честь, сэр. Я знаю, какой вы занятой человек.
Дьен кивнул, вытащил серебряный портсигар и предложил Фраю закурить. Неслышно подошел официант, поднес огонь и так же тихо исчез.
— Ваш брат — храбрец, и его жена — отважная женщина, — сказал Дьен. — Вам есть кем гордиться.
— Благодарю вас. И спасибо за то, что оказали помощь в ту ночь. Мы вам очень признательны.
Дьен ответил легким кивком.
— Старые солдаты никогда не бывают слишком старыми, чтобы метко стрелять. Ли — это не просто женщина для своего народа. Она символ всего того, чем мы были и чем, надеюсь, будем опять.
Фрай рассматривал худое, темное лицо.
— Эта акция была тщательно спланирована, не правда ли? Автоматчик на сцене имел возможность застрелить Бенни, но не стал этого делать. Все произошло за каких-то пару минут.
— В той суматохе, — заметил Дьен, — эти две минуты показались часами.
— Сэр, я пришел к вам просить о помощи. Во-первых, это нечто общего порядка. Во-вторых, нечто специфическое.
— Чем могу быть полезен?
— Прежде всего, как вы думаете, эта акция могла быть организована полковником Тхаком?
Дьен откинулся назад и посмотрел на занавеску. Через несколько секунд появился официант с чайным прибором на двоих. Дьен затянулся сигаретой, втянув дряблые щеки.
— Очень тонкий вопрос, мистер Фрай. Видите ли, в Маленьком Сайгоне ничего не происходит само по себе. Мы — тесная община, поэтому одно неизбежно касается другого. На всей земле вы не найдете более стойких антикоммунистов, нежели вьетнамские беженцы. Они видели весь этот ужас. Поэтому все здесь кажется политизированным. Каждый шепот и каждый вздох. В прошлом году владельца одной газеты сожгли только за то, что он поместил рекламу, которая кому-то показалась прокоммунистической. А до этого одного из лидеров общины застрелили за то, что он упомянул в интервью о том, что признает Ханойский режим. Его слова были неправильно истолкованы, но это не спасло его живот от пуль. Не так давно в Сан-Франциско убили одного редактора и его супругу за социалистическую направленность их журнала. События, происходящие в Маленьком Сайгоне, мистер Фрай, могут быть чрезвычайно неуловимы, если речь идет о полковнике Тхаке.
— Понимаю.
— Я объясняю вам это, чтобы стало понятней, почему я так осторожен в том, что касается Зуана и Ли. Сейчас мы столкнулись с ужасной дилеммой. Если поверить, что некие заокеанские агенты творят здесь террор, —
— А что предполагаете вы?
— Мои слова появятся в газете?
— Нет.
Дьен отпил чаю и стряхнул пепел.
— Я уверен, что это сделал Ханой. Я уверен, что это они организовали террор, чтобы сломить наш дух. Я уверен, что за всем, что случилось, стоит полковник Тхак.
Фрай обдумал услышанное и сказал:
— Но по телевидению и в газетах вы заявили совсем другое.
Дьен кивнул.
— Я никогда не сказал бы по телевидению то, что говорю вам. Прежде всего, это слишком взрывоопасно. Это порождает дополнительный страх. Во-вторых, этого я не могу доказать. В-третьих, если истинные похитители использовали… метод Тхака, чтобы создать видимость, что за этим делом стоит он, то я попался бы прямо на их удочку.
— Но что, если Тхак действительно стоит за этими преступлениями, а вы молчите?
Дьен закурил еще одну сигарету.
— Ради моего народа, живущего здесь, я должен быть сдержаннее. Я пытаюсь… смягчить, успокоить, предотвратить накал страстей. И в то же самое время, мистер Фрай, у меня есть возможности. Я располагаю двенадцатью очень преданными мне бойцами — натренированными, умными людьми. За исключением двоих, стоящих перед моим домом, и двоих здесь у этой занавески, они весь день проводят на улицах, каждый день, они ищут Ли. Они расспрашивают, разговаривают с людьми. И докладывают мне обо всем.
— И что вам удалось узнать?
Генерал раздраженно посмотрел на Фрая. И направил на него сигарету.
— Не скажу, если вы ведете себя или столь вызывающе, или столь бестактно.
— Бестактно. И нетерпеливо. Вы узнали что-нибудь существенное о Ли или о Тхаке?
Дьен откинулся на спинку стула и кивнул.
— Существенное — да, но… весьма косвенное. Мои люди в Ханое сообщили мне, что в последнее время полковник Тхак был сильно занят и вел себя очень таинственно. Редко бывал в разъездах. Почти все дни проводил в своей квартире с несколькими помощниками. Все говорит о том, что он готовит какую-то операцию.
— Вы обращались в ФБР?
— И получил оскорбления вместо благодарности. Юрисдикция ФБР не распространяется на Азию, у них нет экспертов по этому региону. Кроме того, невозможно помогать такому олуху, как Альберт Виггинс — он отвергает любую помощь. Однако тот факт, что ФБР не будет заниматься Тхаком, в данный момент нам только на руку. Они по-своему поступают наилучшим образом. Было бы великой глупостью сеять смуту в Маленьком Сайгоне. Я хочу только одного — чтобы они прислали сюда побольше своих людей и поплотней занялись здесь своей работой. Когда к поискам подключится достаточное количество народа, обнаружение Ли станет лишь делом времени. Виггинс и четверо его подчиненных плюс пара старших офицеров, сообщающихся с местной полицией? Этого явно недостаточно. Во всяком случае, против людей Тхака.