Маленький Сайгон
Шрифт:
— Рад это слышать, Берк.
— Ее яд относится к нейротоксинам — от него останавливается сердце и все движущиеся части и органы. Нервная система превращается в жижу. В Азии слон, наступивший на кобру, падает замертво через минуту. Это большая сила, Чак. Во Вьетнаме я использовал яд гадюки, который действует медленнее, зато страданий от него несравненно больше. Он пожирает твою плоть, мускулы, весь организм. Черт возьми, я многого добился на допросах при помощи моих друзей из холщового мешка. А еще клюшкой для гольфа, которой в то же утро мог разыграть партию в девять лунок.
Шарлотта
— С гремучими змеями такой номер не пройдет, Чак. Потому что они чувствую тепло и тут же атакуют. Шарлотта — более примитивное создание. И у нее замедленная реакция. Впрочем, резкое движение может вывести ее из себя, и тогда она начнет кусать что ни попадя.
— В данном случае это буду я.
Берк подошел к ним с сомнительной улыбкой и постучал пальцами по голове Шарлотты. Потом постучал еще.
Она подняла голову, злобно насторожившись, и попыталась цапнуть руку Берка, когда тот решил ее убрать.
— И все-таки, Чак, я тебя хотел видеть главным образом по одной причине — чтобы сообщить, что могу помочь тебе с работой. Но за это я хочу, чтобы ты перестал соваться в мои дела, шпионить за мной по ночам, и вообще — не лезь в мою жизнь. Забудь о Ролли Дине. У тебя из-за меня возникли проблемы, это плохо. Я не верю ни на одну секунду, что ты не поплакался Беннету или той пустоголовой блондинке, которую я пытаюсь закадрить. Я это понимаю. И прошу только одного — оставь в покое меня и мою сестру, пусть обо всем позаботится закон. Я не люблю просить дважды, Чак. У меня налаженное дело, и я не позволю тебе спутать мне карты. Да и тебе какая от этого польза? Лучше возвращайся на свою работу, вместо того чтобы проявлять повышенный интерес к чужим делам — тогда и твои пойдут так, как им заведено идти. Я достаточно ясно выразился?
— Вполне.
— Считаешь, что я слишком много запросил?
— Нет, просто как следует не рассчитал время.
— Кого ты из себя строишь?
— Тарзана.
Парсонс опять помахал рукой перед носом Шарлотты, затем внимательно посмотрел на Фрая.
— Это мое последнее слово, Чак. Думаю, предложение неплохое. Справедливая сделка. Честное слово, я не могу тебя понять. Ты — неизвестная величина, и это слегка нервирует нас с Шарлоттой. Впрочем, ты не идиот, поэтому сможешь разобраться, что я поступаю справедливо.
Берк опять шагнул вперед и взмахнул рукой перед Шарлоттой. Она выгнулась, покачивая головой. Затем расправила капюшон — два фантасмагорических крыла, возникших из шеи. Чешуйки расширились на полупрозрачной коже, между рядами чешуек проглядывала молочно-белая плоть. Когда она стала покачиваться, Фрай чувствовал ее вес. У него начала уставать рука. В глаз скатилась обжигающая капля пота. Голова Шарлотты поворачивалась вслед за Берком, который обошел Фрая сбоку и стал у него за спиной. Она раскачивалась, уставившись, как показалось Фраю, в его рот. Голова змеи была в двух футах
— Итак, мы пришли к взаимопониманию?
— Пришли.
— Я знал, что мы с тобой столкуемся. Ведь ты, в конце концов, разумный человек. Ты должен забыть про Ролли Дина, так?
— Так.
— И никому ни слова?
— Никому.
— В нашей беседе мы коснулись нескольких вопросов. Важно, чтобы ты все понял. Главная мысль такова: ты мне мешаешь, притом сам ставишь доллар, а выигрываешь грош. Попросту игра не стоит свеч.
Берк вновь возник в углу его поля зрения. Фрай различил резкое движение и почувствовал, как тело змеи сжало его собственное. Парсонс стоял сзади, держа голову Шарлотты в своей ладони. Он посмеивался:
— Как будто разматываешь садовый шланг.
Берк отступил назад, волоча за собой змею. Фрай чувствовал, как ее хвост скользнул по его штанам, потом по животу, пока Берк не стащил ее с него полностью.
Через мгновение он уже заправил последний дюйм светло-зеленого тела в террариум, все так же удерживая ее голову в правом кулаке.
— Шарлотта не любит возвращаться в клетку, поэтому мне приходится вот так ее держать. Если честно, я не доверяю этой твари. Она женщина до последней пяди, верно?
— Среди моих знакомых таких женщин нет.
— Значит, ты плохо знаешь жизнь. — Берк захлопнул дверцу клетки, посмотрел на Фрая и провел рукой поперек лба Фрая. Потом осмотрел свои пальцы. — Неплохо, Чак. Ненамного больше пота, чем бывало у меня. Надеюсь, ты не принял то, что я сказал, за угрозу. На свете существует миллион способов добиться своего.
Фрай чувствовал, что пульс у него выравнивается и ноги отходят от немого страха. Но по-прежнему он более всего ощущал новый гнев, упрямый, цельный.
— Однако нам нужен только один, если он сработает.
Парсонс засмеялся, подходя к лестнице.
— Покончим с этим, юноша. Хочешь услышать что-то страшное? Для меня убить — раз плюнуть. Во мне не дрогнет ни один мускул, если придется прибегнуть к насилию. Это мне все равно что подстричь ногти. На том стою.
— Ясно.
Они поднялись по лестнице. Парсонс шел первым. Дверь в библиотеку автоматически отодвинулась, урча мотором. Фрай легко представил себе, как Берк вдруг разворачивается, толкает его вниз и уже в подвале душит. Он про себя посмеялся. На том стою.
— Что ты лыбишься, Чак?
— Спасибо за экскурсию. У тебя на редкость разумные домашние зверушки.
— Ты бы посмотрел на них, когда я их кормлю. Это черт знает что, на это стоит полюбоваться. Может, подождешь немного?
— Мне надо быть на митинге Комитета освобождения.
— Ах, да. Надеюсь, покажут по телевизору.
Глава 27
Сайгон-Плаза была полна вьетнамцев, когда туда, незадолго до захода солнца, прибыл Фрай. Он не мог поверить глазам. Плакаты и флаги хлопали на ветру, по периметру огороженной автостоянки выстроились в ряд балаганы, с улиц на площадь вливались потоки черных голов. Неподалеку от площади стояли три патрульных машины. Еще две дежурили на автостоянке.