Маленькое недоразумение на даче
Шрифт:
Этот легкомысленный жест сказал ей о многом. Уверен, что любая девица, которой он оказал небрежное внимание, тут же шлепнется ему в руки, как перезрелый персик. И сколько же этих на все согласных девиц у него перебывало? Должно быть, немало. Ей стало противно. Ну что ж, от нее он ничего подобного не дождется! Ей даже смотреть на этого паяца совершенно не хочется. Ксюша королевским жестом махнула рукой в сторону ящиков с морковью, пресекая пустые разговоры.
Он молча повиновался, как послушный паж, нутром чувствуя смену ее настроения и досадуя на собственную неуклюжесть. Ухаживать,
Вышли во двор, умылись холодной водой из умывальника. Девушка жаждала отправить парня восвояси, но хорошее воспитание не позволило. Сквозь зубы предложила, даже не надеясь на вежливый отказ:
– Тебя покормить?
Вопрос прозвучал вымученно, да она и не пыталась скрыть своей антипатии.
Он радостно согласился, умышленно не обратив внимания на ее кислый тон:
– Покорми, хоть тебе этого и не слишком хочется. Потом рассчитаемся! Все мое станет твоим!
Это прозвучало двусмысленно, и девушка насупилась. Эти секс-намеки беспокоили, но она постаралась заглушить в себе глупое волнение. Чего его бояться! Он просто незрелый мальчишка, несмотря на то что старше ее годами.
Пошли в дом. Макс предусмотрительно склонял голову перед всеми возникающими на пути преградами, и на этот раз, к тайному Ксюшиному сожалению, обошелся без звезд во лбу.
Хозяйка, скептически поглядывая на восторженно следящего за ней гостя, налила супу в две глубокие тарелки, положила гречку с пожаренной рыбой в порционные, нарезала хлеб и села напротив. После трапезы Макс вычурно поблагодарил за предоставленные ему кров и пищу и вежливо предложил помочь убрать со стола. Она несколько удивилась. По ее мнению, хорошие манеры были не в его стиле.
– А что вчера-то сбежал, сил не было? Изнемог?
Он внезапно выпрямился и сверкнул глазами.
– Силы-то были, но совсем для другого. Тебе могло не понравиться. Но, если тебе было так одиноко, что же не сказала? Я бы с удовольствием остался. До утра… И даже посуду бы помыл. Опосля…
Ксения покраснела и в ярости посмотрела на нахала. Он зазывно улыбнулся и прижал обе руки к груди, как будто пылко ее обнимая. Девушка лихорадочно обвела глазами кухню в поисках подходящего метательного снаряда.
Максим продолжал низким интимным голосом, лаская ее откровенным взглядом:
– Я не шучу. Ты очень привлекательная женщина. Особенно когда сердишься… Глазки сверкают, на щеках румянец, грудь колесом…
Она попыталась сдержаться и разумно перевести чреватую ненужными откровениями пикировку в разряд безобидных дружеских подкалываний:
– Безусловно. Когда рядом конкуренток нет. Ночью все кошки серы…
Он выгнул дугой правую бровь, подчеркивая свое недоверие.
– Ну-ну, принижай себя. Это правильно, ведь скромность украшает женщину. Но у тебя и других достоинств много… – Он перевел красноречивый взгляд на ее грудь и стал
От этого похотливого взгляда Ксения по-настоящему разозлилась. Схватила висящее на спинке стула вышитое кухонное полотенце и яростно саданула им охальника по наглой физиономии. Он удовлетворенно засмеялся, как будто только этого и ждал.
– Ага! Наконец-то мы перешли к боевым действиям! Теперь я имею полное право ответить!
Макс соскочил со стула, чуть не уронив его. Схватил девушку, одной рукой крепко зажав ее сопротивляющиеся руки, другой – удерживая голову. Накрыл пылающим ртом ее губы и оторвался лишь после того, как она изо всей силы стукнула пяткой по его ступне. Сильного удара не получилось – мягкая домашняя тапка не позволила нанести наглецу существенного урона, но в себя он все-таки пришел.
– Боже мой, как я этого хотел! Ты меня просто с ума свела! – С присвистом хватая воздух и не выпуская ее из объятий, он взглянул в ее раскрасневшееся гневно-испуганное лицо и снова попытался прижаться к ней губами.
Она бешено задергалась и крикнула:
– Нет!
Макс замер и очень медленно, с трудом преодолевая себя, разжал руки. Она отскочила за стол, постаравшись, чтобы между ними появилось препятствие.
– Идиот! Всегда у тебя кто-то виноват! То подлили тебе что-то, то из-за какой-то Линки ты мою дверь выворотил! Теперь я тебя еще и с ума свела, бедняжку! Убирайся отсюда и больше не приходи! – Голос вибрировал и срывался.
Он сел, положил на стол дрожащие мелкой дрожью руки. С удивлением посмотрел на них и промямлил:
– Точно, идиот! И что это со мной такое?
Девушка, протолкнув глубоко в легкие изрядную порцию воздуха, немного пришла в себя и воскликнула:
– Я бы тебе сказала, что с тобой, но ты лучше у сексолога спроси! А самое оптимальное – женись! Тогда у тебя желания лапать полузнакомых женщин больше не появится!
Он вскинул голову и посмотрел на нее радостно заблестевшими глазами.
– Ага, точно! Это ты правильно сказала! Давай поженимся побыстрее, и дело с концом! И ухаживать за тобой мне не придется, уж больно это муторное дело! Мне столько не вытерпеть! Законная жена должна выполнять супружеские обязанности по первому требованию мужа! – И он снова впился остановившимися глазами в ее трепещущую от гнева грудь.
Девушка впервые в жизни почувствовала, как внутри вскипает бесконтрольное цунами бешеной ярости. Чтобы не огреть нахала по затылку очередной банкой, выскочила во двор и полной грудью вдохнула свежий чистый воздух. Стала медленно считать до десяти, глубоко вдыхая и выдыхая после каждой цифры: «Один… два… три…»
Он вышел следом, встал рядом, но дотрагиваться до нее не стал, понимая, что на этот раз точно получит увесистую затрещину. Просто стоял, покачиваясь на пятках, засунув руки в карманы, и с интересом наблюдал, как она пытается справиться с приступом праведного гнева.
Вдалеке над проселочной дорогой с громким предупреждающим стрекотом взлетели сороки, и Ксюша встрепенулась. Что там такое? Послышался чуть слышный шум мотора, она напряглась и прислушалась. Звук показался знакомым.
– Родители едут! Ура!