Малиновский. Солдат Отчизны
Шрифт:
— Согласен, — кивнул Малиновский. — Я прошу самым серьёзным образом подойти к составу группы. Надо включить в неё лучших, опытнейших офицеров, причём из всех видов вооружённых сил. Вас, Анатолий Иванович, попрошу доложить о готовности группы, после чего мы с вами проведём особый разговор.
Генерал Грибков незамедлительно приступил к делу. Группа была сформирована из восьми человек, проинструктирована самым тщательным образом и приготовилась к вылету на Кубу. Малиновский дотошно изучил список людей и остался доволен.
— Теперь, Анатолий Иванович, слушайте меня внимательно, — начал Малиновский. — Я буду ждать от вас доклада о полной боевой готовности
Министр устало помолчал и сказал:
— О готовности ракетных войск донесёте мне условной фразой. Запомните каждое слово: «Директору, уборка сахарного тростника идёт успешно». Прошу вас повторите...
...Шифровкой «Директору, уборка сахарного тростника идёт успешно» воспользоваться не пришлось. Предполагалось, что такая шифровка будет направлена в Москву 25—27 октября, когда ракетные полки будут поставлены на боевое дежурство. Но тут — как гром среди ясного неба, хотя гром этот, в сущности, был давно ожидаем, — 14 октября разведывательный самолёт ВВС США У-2 произвёл фотосъёмку стартовых площадок советских ракет на Кубе. Снимки тотчас же оказались в Белом доме, на столе у президента Джона Кеннеди. Тот долго не мог прийти в себя: рядом с Америкой размещены ракеты с ядерными зарядами!
Очнувшись от потрясения, Кеннеди срочно создал «кризисную группу». Начались непрерывные заседания в кабинете президента. Генералы из Пентагона упорно доказывали, что необходимо немедленно обрушить на Кубу ядерный удар. Более уравновешенные политики, сознававшие, что такой удар неизбежно приведёт к всемирной атомной войне, убеждали Кеннеди решить возникшую проблему с помощью дипломатии, переговоров и компромиссов.
— Но с кем вести переговоры? — Кеннеди был возмущён. — Я говорил с советским послом Добрыниным. Он утверждает, что ему абсолютно ничего не известно о переброске советских ракет на Кубу.
В конце концов, после долгих и жарких дискуссий, решено было пока остановиться на морской блокаде Кубы.
22 октября Кеннеди выступил по радио и телевидению с обращением к американскому народу. В своём выступлении он, в частности, заявил:
— Мы будем рассматривать любой пуск ракеты с ядерной боеголовкой с территории Кубы в направлении территории какого-либо государства Западного полушария как удар Советского Союза по Соединённым Штатам, требующий ответного удара по территории Советского Союза в полном объёме всеми имеющимися средствами.
В этот же день генерал Плиев получил срочную шифротелеграмму маршала Малиновского:
«В связи с возможным десантированием на о. Куба американцев, проводящих учение в Карибском море, примите немедленные меры к повышению боевой готовности и к отражению атаки противника совместными силами кубинской армии и советских войск, включая средства Стаценко и всех грузов Белобородова. Директор. 22 октября 1962 г. 23.30».
Между тем маховик подготовки американской военной машины завертелся. В полную боевую готовность были приведены вооружённые силы США на континенте и в Европе. Протрубили тревогу на кораблях американского военно-морского флота в Средиземном море и в районе Тайваня. Замерли в ожидании приказа подводные лодки с ракетами «Поларис». На Кубу нацелились парашютно-десантные, пехотные и бронетанковые дивизии общей численностью около 100 тысяч солдат и офицеров. К острову двинулось более ста кораблей американских военно-морских сил. В небо взмыли сотни боевых самолётов. Всё это на языке американцев называлось «карантином».
Малиновскому доложили, что силы вторжения имеют в своём составе 7 дивизий, 600 танков, свыше 2000 орудий и миномётов, до 12 НУРС «Онест Джон», 140 кораблей военно-морского флота, 430 истребителей-бомбардировщиков и палубных штурмовиков.
Мир замер в ожидании...
И тут новое событие: в субботу, 27 октября, в десять часов двадцать одну минуту в небе над Кубой советской ракетой был сбит американский разведывательный самолёт У-2 на высоте девятнадцати тысяч километров. Пилот самолёта майор Андерсон погиб. Америка взорвалась яростным негодованием. Казалось, что все пути к мирному разрешению конфликта теперь наглухо закрыты и ядерная война неизбежна. Американцы уже окрестили день 27 октября «чёрной субботой».
Много позже советский посол в США Анатолий Добрынин рассказывал:
«Поздно вечером меня пригласил к себе Роберт Кеннеди, брат американского президента. В его кабинете был большой беспорядок. На диване валялся скомканный плед — видимо, хозяин кабинета здесь же урывками спал. Важный разговор состоялся наедине. «Кубинский кризис, — начал он, — продолжает быстро углубляться. Только что получено сообщение, что сбит американский самолёт, осуществлявший наблюдательный полёт над Кубой. Военные требуют от президента отдать приказ отвечать на огонь огнём... Но если начать ответный огонь, пойдёт цепная реакция, которую будет очень трудно остановить. Что касается ракетных баз, то правительство США полно решимости избавиться от них — вплоть до их бомбардировки. Но тогда погибнут советские люди и СССР ответит нам тем же. Начнётся самая настоящая война, в которой погибнут миллионы американцев и русских. Мы хотим избежать этого во что бы то ни стало».
Разговор был долгим и напряжённым.
— Советские ракеты установлены на Кубе с единственной целью — противостоять американскому вторжению, — Добрынин неоднократно повторил эту фразу.
— Правительство США готово снять блокаду Кубы, — наконец вымолвил Роберт Кеннеди, хотя ему непросто было дать такое обещание: оно противоречило престижу величайшей державы мира!
— И правительство США готово повторить это в форме письменного заявления? — не отступал Добрынин, хорошо зная цену устных заявлений.
— Да, — подтвердил Кеннеди, — готово.
— Изменит ли свою позицию правительство США по вопросу о пребывании американской военной базы в Турции?
— Мы не видим непреодолимых трудностей в решении и этого вопроса, — без особого энтузиазма отозвался Кеннеди. — Однако хотелось бы, чтобы это происходило без особого шума.
— Иными словами, вы не хотели бы предавать вывод своей базы гласности?
— Да, вы правильно меня поняли. — Кеннеди протянул Добрынину свою визитную карточку. — Здесь мой телефон в Белом доме, — пояснил он. — Это на случай срочной оперативной связи.