Малое собрание сочинений (сборник)
Шрифт:
Для Муравьева я – талантливая скотина!
Для Романеева – абстракция девической улыбки!
А для Савельева – Раскольников!
Для Музыкантовой – «милый, милый ребенок, противный негодяй, гений и бездарный идиот».
Для Семара – «ярчайший футурист» и «нечто такое в высшей степени неуловимое».
А для Спиро Гуло – «исключительный», «неповторимый»… и «вообще черт знает что»!
Да меня исправляли!
Исправляли, господа!
С 10 февраля до 30 апреля меня неумолимо попихивало куда-то Общественное мнение, а я стыдливо оборачивался
Ну да я ведь неисправим!
Честное слово, господа, неисправим!
Хи-хи-хи-хи-хи!
Ну ладно! Бросим это! – Господа!
Вы можете дать мне в долг двенадцать шестьдесят?
19 января
Всегда только Т.
В Ней совершенно ясно – не уверенный в близости окончания не будет итожить. И увлечение эргизмом ввергает в страх только ночью… Значит – виновата Она.
В Ней все скрыто. А грязные внутренности – убийственно «напоказ». И для меня – только Они; но в гораздо большей степени – Обладательница Их. Исключительно за грязь… Она чище всех прочих; а грязь – истерическая. И искренней чистоты.
В Ней все множится, кроме, разве, бездушия. Зрение – в семнадцать тысяч; все остальное – в куб. Днем свешиваться с крыши – не страшно. В Темноте свешивание даже в воображении заставляет хвататься за подушку, – и сменой тем для воображения отгонять страх.
Еще бы – не быть к Ней влекомым…
20 января
Как вам угодно. – Я могу и отчитаться. Но заранее
предупреждаю: не будет ни преувеличения, ни сглаживания, ни тем более точной констатации. Ни сентиментальщины, ни объяснений, ни восторгов, ни взрывов эмоций. Простое напряжение памяти и изложение сути в диалогической форме.
Можете обвинять в безэмоцийности и, если угодно, смеяться…
……………………………………………………
– Ах, вы уже приехали!
– Ах, и вы тоже!
– Ну да, собственно, как видите!
– Ах, и вы тоже…
– Интересно все-таки, какая охота вам надо мной издеваться в первые же дни…
– Да, конечно, это незачем…
– И от вас пахнет…
– Водкой?
– Угу.
– Ну, это так… немножко… новоселье.
(до 1 сентября)
– Ну вот почему ты такой? Почему ты – не человек?
– Успокойтесь, гражданка, успокойтесь… Я так-таки человек, смею вас заверить, – а если вас раздражает мое поползновение к дегенерации, так это временно, настроение… и…
– Настроение… Почему у других нет никаких «настроений»?.. И что еще за трагедии…
– Повторяю: никаких трагедий…
– Значит – «настроение»… Ну, Венька, ну вот скажи, отчего у тебя эти самые – настроения?.. Ну вот неужели я не могу
– Да ну вас, гражданка. Надоели. Уйдите.
(1–8 сентября)
– Фу, какие мы оба достоевские!
– Фу.
– Как это все хорошо… И не грыземся, как в первые дни…
– Угу… и не грыземся…
– А вот у нас в Великих Луках…
– Ну! Что у вас! Вот у нас на Севере…
– А мама все болеет…
– Да? Четвертый месяц уже…
– А она так смеялась, когда я ей читала твое второе письмо… У нее тогда 39 градусов было…
– Глупая, наверное…
– Венька! Брось!! А то вот сейчас встану и уйду…
– Хм… уйдешь… и через полчаса опять придешь… как вчера… и будешь торчать еще 4 часа…
– Ну вот – хочешь – уйду и не приду сегодня?
– «Сегодня»! А завтра опять притащишься…
– Ну хочешь – не притащусь!
– Хочу…
– Врешь ведь… не хочешь…
(9–23 сентября)
– Ну, ты занимайся, а я тебе винограда притащу…
– Угу…
– Только не убегай без меня… А то – я знаю…
– Угу… Тащи скорей…
– Zu Fuss gehen… erwacht… zu Fuss… entwickeln… М-м-м!! ВОТ уж спасибо! А ты бы сама-то спать шла… Я и без тебя…
– А чего приказываешь? Я вот нарочно книгу принесла, буду читать. Чтобы ты не убежал… и всю ночь сидел…
– М-м-м… энт-гегент-рэтен… черт побери… руихь, руихь… ддьявольщина… энт-гегент рэтен… чего это ты на меня так смотришь… мне даже страшно… руихь…
– А ты занимайся… и не следи, пожалуйста, за мной…
(23 сентября – 5 октября)
– Что-о-о-о-о?
– То, что слышала… Ничего больше…
– Тты… сссвволочь…
– Угу… Счастливо… Не споткнитесь, пожалуйста, там у дверей стул… Темно все-таки… Хи-хи-хи…
(6 октября)
– А ты думал, я уже никогда не приду…
– Ничего я не думал…
– Но признайся – то, что было в субботу, – это свинство…
– Никакого свинства…
– Никакого, главное… Ой, а вчера, помнишь, у…
– Ничего я не помню…
– А какого это черта ты на меня злишься? И какое вообще право ты имеешь – на меня злиться?
– А ты – какое?
– Ух ты, подлец!.. «Какое» еще, главное… Да я и не злюсь…
– Угу… и я тоже…
– А вот у нас в Великих Луках…
(11–12 октября)
– С тобой даже страшно в темноте сидеть… Вот говорим, смеемся… А вдруг ты мне по лицу ударишь?
– Хе-хе-хе… Фантазии, гражданка… А это даже недурно… Перед кем-нибудь сначала на колени пасть, а потом встать и ударить по физиономии…
– Это для чего же?
– Так… Психологический эксперимент…