Малороссийские исторические шахматы. Герои и антигерои малорусской истории
Шрифт:
А главное – против Сомко усиленно интриговал местоблюститель киевской митрополичьей кафедры епископ Мефодий. Последний представлял собой наглядный пример того, как иногда хождение во власть портит человека.
Ранее, будучи нежинским протоиереем, еще не Мефодий (это монашеское имя), а Максим Филимонович много потрудился для соединения Малой и Великой Руси. Получив же архиерейский сан и должность местоблюстителя он возмечтал стать киевским митрополитом (то есть главным церковным иерархом в Западной Руси).
С этой целью Мефодий считал нужным иметь под рукой полностью послушного себе гетмана. Таким казался ему Брюховецкий, в меньшей степени – Золотаренко. И уж совсем не годился на роль марионетки Сомко. Поэтому, обещая свою поддержку двум конкурентам Якима Семёновича (причём первому из названных втайне от второго), Мефодий в свою очередь слал доносы на наказного гетмана.
Не сложились у Сомко отношения и с великорусскими воеводами. Возможно, кто-то из них завидовал его военной славе. Кто-то был падок на подарки, полученные от конкурентов Якима Семёновича. Кто-то слишком уж доверял доносам (особенно епископским). Как бы то ни было, факт остается фактом: воеводы отзывались о казацком вожде неблагоприятно, также подозревая его в склонности к измене.
Вдобавок ко всему, положение осложнялось тяжелым состоянием финансов Русского государства. Сказывались последствия долговременной войны. Денег в казне катастрофически не хватало. Чтобы поправить дела в Москве не придумали ничего лучшего, чем чеканить медные рубли, требуя от населения принимать их наравне с серебряными.
Понятно, что распоряжение правительства вызвало недовольство, даже волнения. В столице страны вспыхнул бунт, названный потом медным. Тем более, не хотели принимать медь за серебро в Малороссии. И вышло так, что жалование солдатам великорусских гарнизонов платили медными рублями, а купить что-либо за такие деньги они не могли. Чтобы не умереть с голоду солдатам приходилось воровать, а то и грабить население. Надо ли пояснять, сколь вредило это единению великорусов и малорусов?
Сомко пытался объясниться с воеводами. Те злились, требовали обеспечить хождение медного рубля наравне с серебряным. Яким Семёнович нашёл выход. Из личных средств он одолжил войскам крупную сумму на раздачу жалованья. А затем, по настоятельным просьбам наказного гетмана правительство стало присылать серебряные деньги. Проблема была решена. Но недовольство «строптивым» казацким вождём нарастало.
В апреле 1662 года на казацкой раде в Козельце его всё-таки избрали полноправным гетманом. Однако стараниями Мефодия, воевод и конкурентов Москва избрание не утвердила. Придрались к формальному поводу: на раде отсутствовал официальный представитель правительства.
Отказ в утверждении очень огорчил Сомко. И всё же он продолжал хранить верность присяге.
В связи с происходившим, можно только подивиться недальновидности московских бояр, курировавших малорусские дела. Их сомнения в наказном гетмане были бы объяснимы, если бы слово противостояло слову. Трудно верить одному наперекор многим. Словесные заверения Сомко в верности противоречили словесным же, то есть бездоказательным, но многочисленным обвинениям.
Дело, однако, в том, что доносы Яким Семёнович опровергал делом. Он продолжал громить врагов России, с которыми, по уверению недоброжелателей, будто бы сговаривался. Доносил, например, переяславский воевода князь Волконский, что, по его сведениям, Сомко готовится перейти к татарам. А спустя несколько дней лагерь наказного гетмана, расположенный в трёх верстах от Переяслава, окружила внезапно подошедшая орда. И с полудня до глубокой ночи Яким Семёнович со своими казаками яростно отбивался от нападавших, пока не подоспела подмога, высланная тем же воеводой, который теперь убедился в лживости полученной информации.
В другой раз доносчики сообщили, что Сомко собрался сдать Переяслав племяннику. Но когда польско-татарско-казацкое войско во главе с Юрасём снова осадило город, наказной гетман упорно оборонялся. В тех боях погибли два его сына. Доказательство верности – более, чем весомое. Но и оно не развеяло подозрений.
Наконец, Москва дала разрешение на избрание полноправного гетмана в июне 1663 года на «чёрной» раде (такой, участие в которой должны принять массы рядового казачества – чернь). Местом проведения выборов назначили Нежин.
Соперник Сомко, беспринципный авантюрист Иван Брюховецкий, заранее собрал у города толпы натуральной черни, обещая ей отдать на разграбление дома богатых казаков. Заручился он, умевший льстить и пресмыкаться (чего Яким Семёнович не умел и не делал) также поддержкой правительства.
Представителем царя на раде поручили быть князю Даниле Велико-Гагину. Историки подробно описывают как князь снаряжался в дорогу: взял двадцать стоп бумаги, два ведра чернил, множество свечей и т. п. Кажется, забыл он только ум и совесть.
Прибыв на место, Велико-Гагин не пожелал разбираться в малорусских делах, целиком доверившись доносам. И явно поддержал Брюховецкого, сторонники которого сразу же прибегли к насилию.
Сомко тоже привёл на раду полки, был готов к силовому противостоянию. Но его казаки заколебались, увидев, что против них представитель царя. Многие стали переходить на сторону противника.
Яким Семёнович пригрозил Велико-Гагину, что таких «выборов» не признает, будет жаловаться в Москву. И тем разъярил князя, приказавшего арестовать теперь уже бывшего наказного гетмана и его приближённых. Под арест попал и Василий Золотаренко, слишком поздно понявший, что является слепым орудием в руках епископа Мефодия.
«Худые де вы люди, свиньи учинились в начальстве и обрали в гетманы такую же свинью, худого человека, а лучших людей, Сомка с товарищи, от начальства отлучили», – сказал посланцам Брюховецкого князь Волконский, узнав о произошедшем. Наверняка, он раскаивался в том, что передавал раньше в Москву непроверенные слухи.
Арестованных выдали на расправу победителю. Суд был скорым и неправым. Сомко, Золотаренко, Силича, некоторых других полковников признали виновными в «измене» и приговорили к смерти.
По некоторым данным, епископ Мефодий, прекрасно зная, что казнят невиновных, в последний момент пробовал уговорить Брюховецкого смягчить приговор. Тот отказал. В сентябре 1663 года осужденным отрубили головы.
Повторю ещё раз: когда изменил Юрась Хмельницкий, за ним последовала почти вся казацкая старшина. Верными царю остались трое – Сомко, Золотаренко, Силич. После «чёрной» рады именно их казнили как «предателей».
Трудно пояснить, о чём думали московские бояре, допуская столь вопиющее торжество несправедливости? Чего здесь больше? Глупости? Подлости?