Малороссийские исторические шахматы. Герои и антигерои малорусской истории
Шрифт:
Вред от случившегося обнаружился сразу. Как отмечалось, Сомко начал отвоевывать Правобережную Малороссию. По согласованию с ним паволочский полковник Иван Попович поднял антипольское восстание. Яким Семёнович планировал двинуться ему на помощь. Казацкий летописец Григорий Грабянка пишет, что вместе Сомко и Попович разгромили бы поляков, как делали уже не раз, и продолжили бы славное дело Богдана Хмельницкого.
Вероятно, так оно и было бы. Правобережье воссоединилось бы с Россией уже тогда. Но теперь восставшим помощи не оказали – Брюховецкий выступать отказался. Восстание подавили. Попович погиб.
В конце того же года польская армия вторглась на Левобережье.
А через год после перемирия Брюховецкий открыто изменил, приказав вырезать все великорусские гарнизоны. Вновь охватило край пламя войны. Многие тысячи великорусов и малорусов заплатили жизнями за преступление Нежинской «чёрной» рады.
Изменил и Мефодий…
Зло потом было наказано. Брюховецкого казаки забили насмерть. Мефодий умер в заточении в монастыре. Но это не могло вернуть к жизни Якима Сомко.
«Храбрый защитник своего отечества, в бранях неустрашимый, у самой могилы отважный, воин, достойный лучшего жребия, заслуживший делами любовь и уважение потомства», – так охарактеризует его крупный русский историк Дмитрий Бантыш-Каменский.
Увы, потомство о Сомко забыло. И хотя бы эту несправедливость необходимо исправить.
Судьба самозванца. Филипп Орлик: мифы и действительность
Мифов вокруг этого исторического персонажа нагромождено немало. Его называют «великим украинцем», «творцом первой в мире конституции», «несгибаемым борцом за свободу Украины». Но был ли на самом деле таковым Филипп Орлик?
По своему происхождению никакого отношения к Украине он не имел. Родился в октябре 1672 года недалеко от Вильно (Вильнюса). Принадлежал к старинному чешскому дворянскому роду, представители которого в XV веке переселились в Польшу. По вероисповеданию был католиком.
Все это не мешает «национально сознательным» мифотворцам делать из Орлика православного украинца. Причем делают, чем дальше, тем усерднее. Еще в середине XX века авторы из украинской диаспоры осторожно предполагали, что мать будущего «гетмана» Ирина, урожденная Малаховская, происходила «правдоподобно из православного рода» и сына крестила «вероятно, по православному обряду». Нынешние псевдоисторики уже не осторожничают. Безбожно передирая труды предшественников, они при этом выбрасывают слова «правдоподобно», «вероятно», добавляя взамен – «украинский». И вот уже Малаховские оказываются «украинским православным родом» (лишь некоторые оговариваются: «украинско-белорусским православным родом»), а Филипп – крещенным «согласно воли матери по православному обряду». Доказательств, естественно, никаких, но мифотворцам они и не требуются.
Между тем, Орлик сам развеял сомнения на сей счет. Он называл себя «сыном польских родителей», вспоминал дядю, родного брата матери, ярого католика и ненавистника православия. Польшу «гетман» неоднократно именовал своей Родиной. На Украине же он, по собственному признанию, ощущал себя «иноземцем» и «пришельцем».
Первоначальное образование Филипп получил в Виленском иезуитском коллегиуме. И всю жизнь оставался верным чадом католической церкви. В письме к римскому папе, написанном уже тогда, когда жизнь клонилась к закату, Филипп Орлик презрительно обзовет православие «схизмой» (расколом) и пообещает
Думается, и на Украине воспитанник отцов-иезуитов появился не случайно. Какое-то время он вроде как обучался в Киево-могилянской коллегии. Затем (в 1692 году) устроился писарем в канцелярию киевского митрополита. Вскоре перешел в Генеральную войсковую канцелярию.
В многочисленных панегириках Орлику можно прочитать, что он сделал блестящую карьеру благодаря своим «выдающимся способностям», «неутомимому труду», «уму, энергии, талантливости, образованности». В действительности все было гораздо банальнее. В 1698 году Филипп выгодно женился на дочери полтавского полковника Павла Герцика (между прочим, еврея-выкреста). Тут и началось быстрое продвижение вверх по служебной лестнице. А до тех пор никакой карьеры сделать не получалось. На момент свадьбы Орлик все еще оставался младшим канцеляристом. Но уже через четыре года он занимал должность генерального писаря, одну из высших в Гетманщине. Взлет, бесспорно, стремительный. Да еще и сопровождавшийся стремительным обогащением – в качестве приданного жены Филипп получил во владение села в Стародубском, Черниговском, Полтавском полках. Но причем здесь «выдающиеся способности»?
Если чем-то Орлик и выделялся, то разве что умением угождать начальству. Он являлся автором откровенно подхалимских виршей, прославлявших сильных мира сего. Наиболее известна его ода, посвященная гетману Ивану Мазепе. Называлась она – «Алкид российский».
Очень смущает сие название современных панегиристов. Смущает не имя Алкид (так в латинских текстах именовали героя древнегреческих мифов Геракла), хотя сравнивать Мазепу с Гераклом – явный перебор. Дискомфорт для мифотворцев создает прилагательное «российский». Поэтому украинские публикации сочинений Орлика снабжены своеобразным «пояснением»: дескать, Россией тогда считались Украина и Белоруссия, а нынешняя Россия – это тогдашняя Московия.
Любопытно, что «пояснение» тут же опровергается самим текстом оды, где Мазепу восхваляют за то, что он турецкие крепости преклонил «под власть российских монархов» и отдал гидру бусурманскую «в когти Орла российских монархов». Но опять же: что до того «национально сознательным» сочинителям?
Как бы то ни было, а падкому на лесть гетману подхалим пришелся по душе. Орлик стал доверенным лицом Мазепы, был одним из немногих, посвященных в тайные его замыслы, в том числе – в намерение изменить русскому царю. Когда шведская армия вторглась на Украину, генеральный писарь перебежал к завоевателям вместе со своим начальником. Ну, а потом, после Полтавской битвы, им обоим пришлось удирать в турецкие владения.
И вновь-таки: следование Орлика за Мазепой весьма умиляет современных псевдоисториков. Они говорят о беспримерной верности Филиппа и лично потерпевшему поражение гетману, и «идее освобождения Украины от московского ярма». Однако это не так.
Сразу после разгрома шведов под Полтавой, Орлик спешно пишет письмо миргородскому полковнику Данилу Апостолу, воевавшему на стороне России. Он кается и проклинает Мазепу, пытается отмежеваться от него. Но было уже поздно. Предатель не мог рассчитывать на прощение. Поневоле довелось ему следовать за гетманом на чужбину, а позднее присутствовать при его кончине.