Малой кровью на своей территории: 1941 – Работа над ошибками. 1941 – Своих не бросаем. 1941 – Бои местного значения
Шрифт:
По первой части вопросы есть? Нет? Тогда перехожу ко второй, то есть к сбору всяких полезностей с немецкой бронетехники. Там помимо всего перечисленного надо снять все пулеметы и посмотреть, можно ли быстро снять башенные пушки. Само собой, собрать все патроны и снаряды, приборы наблюдения, а также собрать всю мелочевку типа карт, биноклей и остальных полезных вещей. Отдельно про радиостанции. Их нужно будет аккуратно снять и с танков, и с бронетранспортера, причем в любом состоянии, и не забыть антенны, а также собрать весь ЗИП к ним.
Если все понятно и вопросов нет – тогда вперед, разукомплектовывать вражескую технику, – Сергей отпустил экипаж броневика и отправился к опелю – проверить выполнение своих указаний и заодно посмотреть, «что же сегодня бог послал Альхену?».
Трофеи с немецкой колонны оказались богатыми и приятно порадовали, в первую очередь в плане вооружения.
Моторизованная рота вермахта, мирно ехавшая захватывать чужую землю в первых восьми грузовиках, оставила после себя 47 пистолетов, 16 автоматов, 132 винтовки и 12 пулеметов МГ-34, три 50-миллиметрового миномета и три противотанковых ружья (ПТР). Приятным сюрпризом стало наличие на 6 пулеметах оптических прицелов.
Ну, и с мотоциклистов пара пулеметов досталась, да еще один с подбитого первым танка сняли (во втором, где боекомплект рванул, ничего ценного не осталось). С танковыми пушками все оказалось не так просто и легко, поэтому Сергей отменил возню с ними, собрали только 20-миллиметровые снаряды в кассетах.
Помимо этого, как оказалось, в двух последних грузовиках ехала приданная роте в качестве усиления батарея тяжелых 81-миллиметровых минометов, а все оставшееся свободным место в кузовах было забито минометными боеприпасами. Последнее обстоятельство порадовало Сергея особенно, потому что эти мины подходили и к советским 82-миллиметровым батальонным минометам БМ-37, и наоборот.
Из трех батарейных минометов два не пострадали при обстреле колонны, и были полностью готовы к бою.
Кроме вооружения, вдохновленные своей победой бойцы натащили к опелю большую кучу снаряжения, в том числе немецкие ранцы и сапоги.
Поняв, что все не увезти, Сергей дал команду грузить только все вооружение и все собранные боеприпасы.
Потом доложил Трофимову об окончании процесса сбора трофеев и уговорил того разрешить бойцам переодеть немецкие сапоги – многие бойцы сапог не имели, ходили в ботинках с обмотками. Мотивировал это морально-психологическим эффектом для остальных бойцов по приезде в город. Вот, мол, в трофеях ходим, а трофеи в бою взяли, немцев много побили, а сами целы. Значит, немца бить можно и не так уж сложно.
Бригадный комиссар с интересом посмотрел на Сергея, хмыкнул, но разрешил. Причем, к немалому его удивлению, разрешил бойцам взять не только сапоги, но и другие элементы снаряжения, в том числе каски, ранцы (они гораздо удобней вещмешков), а оставшееся снаряжение и сапоги погрузить с собой – сколько места хватит.
Потом Сергей проверил, как на зенитный станок в кузове опеля установили пулемет, и руководил догрузкой в его кузов трофеев, чтобы бойцы на радостях не завалили подходы к пулемету.
Уже перед самым отъездом, когда все, что могло влезть в кузов грузовика, было в него погружено, а все остальное ценное по команде Сергея было перенесено дальше в лес и там по возможности замаскировано, он приказал поджечь технику немецкой колонны, чтобы уже с гарантией исключить ее дальнейшее использование противником, и доложил бригадному комиссару о готовности к выдвижению.
Наконец, часа через полтора после боя, тяжело нагруженная маленькая колонна тронулась к городу. Впереди шла полуторка с бойцами, сзади – бронеавтомобиль, сам Сергей устроился в кузове идущего посередине опеля у зенитного пулемета – «ПВО, однако».
В Сокулку колонна въехала около полудня. Встретили ее с триумфом. Об успехе боя знали, кажется, уже все бойцы передовых оборонительных позиций. Слух о том, что неполный стрелковый взвод и один пушечный броневик уничтожили больше роты немцев, да еще и два танка, и бронетранспортер, принес на передовые позиции особист, один из помощников Трофимова, который сначала пригнал в город трофейные мотоциклы, а потом вернулся на позиции, чтобы организовать встречу и пропуск колонны. Немногочисленные красноармейцы радостно махали руками и кричали ура, их глаза горели восторгом и восхищением. Они, наспех сведенные из разных частей и соединений, прибывших в Сокулку в результате отступлений первых дней войны, – отступлений под бомбежками, без связи, без грамотного командования, надломленные этими тяжелыми событиями, – вдруг узнали, что немца можно бить. Да еще как бить – при его численном превосходстве больше чем один к трем. На фоне неудач и растерянности первых дней войны разгром наступающей немецкой колонны малыми силами и без потерь выглядел в их глазах чудом, непонятным и необъяснимым. Именно поэтому они с таким восторгом и душевным подъемом встречали победителей. И в глазах встречающих бойцов, помимо восторга и восхищения, Сергей ясно видел еще и твердую решимость стоять до конца, зубами вцепиться в этот назначенный им рубеж обороны. Да уж, рубеж обороны…
Сергей махал рукой в ответ, а сам внимательно осматривал этот «рубеж обороны». Увиденное его, мягко говоря, очень не радовало. Перекресток двух сходящихся дорог на въезде в город. Впереди, примерно с километр, чистое поле, за ним небольшой лесок. Сзади, до ближайших деревянных домов пригородного поселка, метров сто пятьдесят – двести. Повсюду следы неоднократной бомбежки. Ну и, собственно, сам оборонительный рубеж. Сергея учили, что оборонительный рубеж – это позиция на местности, удобная для ведения боевых действий в течение необходимого времени, или участок местности, подготовленный в инженерном отношении для ведения войсками оборонительных боевых действий. Ни удобства для обороны, ни инженерной подготовки местности Сергей здесь не наблюдал.
Противовоздушной обороны нет, блиндажей нет, траншей с ходами сообщения нет, дзотов (дерево-земляных огневых точек) тоже нет. Станковых пулеметов – тоже ни одного нет. Есть пехота, в количестве примерно пары стрелковых взводов, вооруженная преимущественно трехлинейками, совсем мало СВТ и несколько ручников ДП. Еще есть пара противотанковых «сорокопяток», расположенных почти рядом, толком не зарытых в землю и не замаскированных. Их сами артиллеристы с юмором окрестили «Прощай, Родина», потому что из-за слабого бронебойного действия снарядов по лобовой броне часто приходилось немецкие танки подпускать гораздо ближе километра, и даже ближе полукилометра, а потом пара выстрелов, и конец расчету.
«Ну конечно: “…И на вражьей земле мы врага разобьем – малой кровью, могучим ударом…”, – зло матерился в душе Сергей. – Зачем нам толковая оборона? Мы же с ходу опрокинем любого врага, тут же перейдем в наступление на его территорию, а там нас радостно встретит классово близкий пролетариат, который мы сразу распропагандируем, и войне конец. Ура, товарищи! Так ведь у нас перед войной, в рамках существующей военной доктрины, считали и военные теоретики, и военачальники всех рангов, и даже рядовые бойцы – бойцы, правда, из тех, кто помоложе, и кто не застал Первую мировую. А что теперь? Нормальной обороны нет, линии снабжения перерезаны, немцы выполняют свои любимые прорывы и охваты механизированными танковыми клиньями, связи нет, командование не знает реальной обстановки, отдает совершенно бессмысленные приказы и практически полностью утратило управление войсками.