Мальтийский апельсин
Шрифт:
И с этими словами Пирский встал и словно затем, чтобы поставить точку в этом разговоре, швырнул бокал, который, ударившись о каменный пол, разлетелся осколками в разные стороны.
…Каротин сидел в машине напротив крыльца с вывеской детективного агентства и курил. «Скотина, конечно… Или я просто сошел с ума».
Глава 23
Женя вышла из гостиницы «Волга» и позвонила Шубину.
– Игорь, Нечаев заперся у себя в номере с какой-то женщиной. Ты не поверишь, но, судя по описанию, которое мне дала горничная, убиравшая коридор и видевшая парочку, эта особа похожа на Астрову. Да-да, на настоящую Астрову. Что мне делать?
– Постарайся дождаться
– Игорь, почему ты не звонишь Корнилову? Разве ты сомневаешься в том, что Сайганова убила его жена? Чего ты ждешь?
– Я жду агонии… Сайганова долго не продержится, у нее нервы на пределе. Тот факт, что она призналась во всем Лере, говорит о том, что она на грани нервного срыва. Приблизительно в таком же состоянии она находилась и в тот день, когда застрелила мужа. И суд, пусть это не покажется тебе странным, может даже оправдать ее. Ведь всегда найдутся свидетели, которые подтвердят, что Сайганов и покойная Астрова… вернее, Рожкова были любовниками. И если ей достанется хороший адвокат, он докажет, что в момент убийства она находилась в состоянии аффекта. Я тебе больше скажу: он может избрать такую тактику, что сама Сайганова будет представлена суду как жертва обмана. Что стоит опытному адвокату выдумать историю о том, будто бы после того, как Сайганов увидел свою любовницу мертвой, у него сдали нервы и он наговорил жене в своем кабинете лишнее… Она может сказать, что он оскорблял ее, что даже обвинил в убийстве Астровой и в порыве отчаяния достал «маузер» и убил бы ее, не успей она вовремя выхватить пистолет и выстрелить в него. Тогда это будет уже выглядеть как самооборона. Способов, как защитить Сайганову, много.
– Значит, если Сайганова не выдержит и придет с повинной, то Камышиной не надо больше прятаться?
– Нет, пока она еще находится под подозрением. Прокуратура сейчас занимается бумагами Сайганова, пытается связать это убийство с его профессиональной деятельностью. Но не думаю, что они что-нибудь найдут.
– Мы будем искать убийцу Астровой?
– А разве тебе не интересно узнать, кто и за что ее убил?
– Интересно. Но ведь мы же не можем работать лишь из-за одного интереса. И если с Камышиной снимут обвинение и она сможет вернуться к нормальной жизни, то нам не нужно заниматься расследованием убийства Астровой…
– Я тоже так думал, пока мне не позвонил один человек.
Так Женя узнала о том, что в город из Москвы приехал Владимир Урусов, человек, представляющий интересы хорошего знакомого Ольги Астровой, вернее, Рожковой, некоего Каротина.
– Он приехал, чтобы организовать ее похороны. Сказал, что его шеф приедет чуть позже. Мой телефон он узнал от сотрудника морга, куда Урусов приехал, чтобы выяснить обстоятельства дела, узнать, когда можно будет забрать тело. Человек он очень деятельный, энергичный, с ним легко общаться. Свой разговор с незнакомым человеком он строит таким образом, чтобы выжать из него как можно больше информации, в то время как сам слова лишнего не скажет. Напорист, немного нагл, но в общем и целом даже приятен. Он уже знает о том, что похоронами собирался заниматься Нечаев, а потому горит желанием увидеть его. Иди в гостиницу, постарайся проследить за ним. Я назначил ему встречу в агентстве на девять часов. Думаю, что раньше я вряд ли сумею освободиться. Если будут новости, звони…
Женя вернулась в гостиницу и подошла к окошечку администратора. Протянув десять долларов, попросила сообщить ей, если кто-нибудь заинтересуется Валентином Нечаевым. Женщина-администратор улыбнулась ей как хорошей знакомой и понимающе кивнула головой.
– Я так хорошо понимаю вас… Такой интересный мужчина… Не представляю, чем он занимается, но живет здесь уже достаточно долго, москвич, богат… Думаю, он сюда развлечься приехал. Знаете, милая, я не советовала бы вам иметь с ним дела. Он же уедет, а вы – останетесь… У меня дочь такая же, как вы. Если бы вы только видели, с какой девушкой он встречался не так давно…
Женя с досадой и какой-то непонятной брезгливостью подумала о том, что для администраторши солидной гостиницы она слишком болтлива, хотя, с другой стороны, благодаря таким вот несдержанным на язык особам можно быстрее продвинуться в расследовании и получить массу полезной информации.
– Я дам вам еще столько же, если вы скажете, как выглядела та девушка, с которой Нечаев встречался раньше… Опишите мне ее… – И в окошечко просунулась еще одна зеленая бумажка.
– Да пожалуйста! – Администраторша, видимо, не знавшая, куда ей деться от скуки и склонная к сплетням, принялась описывать девушку Нечаева: – Высокая, стройная, очень красивая девушка… Волосы светлые, длинные и вьющиеся. Глаза? Цвет сказать не могу, но большие, красивые глаза… Она была похожа на фотомодель. Эта девица всегда курила длинные тонкие сигареты, должно быть, дамские, дорогие. Одета была прекрасно, на ней все красиво смотрелось, даже джинсы. Знаете, я не удивилась бы, если бы узнала, что она проститутка. Но, с другой стороны, с ней никогда и никого не было, кроме Нечаева.
– Вы имеете в виду сутенера?
– Ну да!.. Хотя, постойте… – Женщина в задумчивости принялась грызть карандаш. – Я видела ее один раз с другим мужчиной, но он не мог быть ее сутенером. Он останавливался здесь, я даже помню его лицо. Тоже симпатичный мужчина, но с более жесткими и мужественными чертами лица. Они пришли вместе – эта девушка и он…
Не было сомнения, что администраторша имела в виду Ольгу Астрову. Ведь Нечаев почти каждый день виделся с Астровой. Женя достала фотографию Марины Рожковой и протянула ей в окошко.
– Это она?
Женщина, сгорая от любопытства, довольно долго держала перед собой фотографию и все качала головой, словно пытаясь потянуть время, чтобы придумать, что бы еще она могла рассказать об этой девушке и Нечаеве, чтобы заработать еще денег.
– Да… Да, это она… – все же подтвердила она.
– Я могу еще заплатить вам, если вы вспомните день, когда видели эту девушку с другим мужчиной, а также его имя. Он приезжий или же он просто снял номер на час или два?
– Он приезжий, это я помню точно… И он не сказал, на какой срок снимает номер. Со мной он разговаривал грубовато, как с человеком низшего сорта, мол, не твое это собачье дело… Я знакома с этой породой людей. Они платят за право быть грубыми. Но я почему-то не разозлилась на него, хотя про меня все и говорят, что я чрезмерно эмоциональна. Наверно, ему было не до меня и не до моих вопросов, настолько он показался мне расстроенным… Я поэтому и запомнила его. Он, сняв утром номер, ближе к обеду пришел уже с той самой девицей, которую я прежде видела с Нечаевым.
– Так вы сможете сказать мне, когда именно он снял номер? Какого числа? И как его фамилия?
– Мне придется постараться, чтобы вспомнить это… – Густо накрашенные ресницы администраторши взметнулись вверх, и Женя подумала, что этой женщине пришлось как минимум полчаса потратить на то, чтобы их накрасить.
Женя достала из сумочки деньги и сунула их в окошко.
Деньги исчезли в маленькой пухлой ручке администраторши, после чего из ящика письменного стола был извлечен журнал регистрации. Холеные пальцы принялись листать страницы, а губы что-то шептали, до Жени едва доносилось:
– Кажется, это было в день рождения Маши… Я зашла еще в кондитерскую, купила там кекс, потом в гастрономе купила консервированные персики…
Она вдруг замерла на минуту, уставившись в пространство, и при этом наморщила лоб. Чувствовалось, что она сейчас вспомнит что-то важное.
– Так… Это было не первого, а второго сентября… Со второго на третье сентября. Точно… Сейчас, одну минуту… – и палец с острым лакированным розовым ноготком остановился, словно зацепившись за строчку. – Пожалуйста… Да, это он, Каротин Александр Георгиевич. Он прибыл из Москвы. Поселился у нас в десять часов утра… Вам записать его паспортные данные?