Мальтийский крест

Звягинцев Василий Дмитриевич

Долгое время и парламентское правительство России придерживалось тех же «демократических» принципов. Пока Олег, утвердившись самодержцем, не решил поставить на подобных профанациях жирную точку. Гусиным пером, с чернильными брызгами по всему листу.

— Компенсация за то, что нашим войскам разрешено официально и экстерриториально проводить на островах необходимые следственные и иные мероприятия. Кроме того — за правильное понимание датским королём международной обстановки. Поэтому Российский флот совершенно бесплатно берёт на себя обязательство защищать границы Датского королевства, как свои собственные… Поскольку ваши, господин премьер, подданные позволили себе так грубо нарушить датский суверенитет, явно полагаясь на неспособность этого маленького государства должным образом защищать

свои интересы. Россия с времён государя Петра Алексеевича относилась к нему гораздо предупредительнее..

На той стороне подводного кабеля британский премьер судорожно вздохнул. Такого ни ему, ни одному из его советников в голову прийти не могло. Махнув рукой на все законы и принципы, под сильным давлением председателей «Хантер-клуба» и ещё нескольких наднациональных организаций, он согласился на эту авантюру. Собирались внезапными лодочными атаками как следует напугать русских и их сателлитов, пресечь претензии на равенство, а то и превосходство в торговом судоходстве. Через полгода-год добиться, чтобы только в зоне ответственности британского флота не случалось «внезапных исчезновений». Десяток или два фрегатов и корветов под «Юнион Джеком» примутся эффективно уничтожать пиратов. А русские покажут всему миру, что даже собственные пароходы защитить не в силах…

Теперь же Россия, мало того, что готова выложить на стол ООН и ТАОС тома прямых улик и доказательств преступной, что уж тут прятать глаза, политики британского правительства, что вызовет невиданный и неслыханный политический кризис, так ещё и на полном законном основании получает под контроль Фареры, Гренландию, Каттегат, Скагеррак, Большие и Малые Бельты. То есть половину Атлантики и всё Балтийское море. Лет на триста назад отброшена Великобритания в своей геополитике. Балтийский флот может перенести передовое базирование на Ольборг, а Северный — на Торсхавн.

Даже средний русский бомбардировщик теперь на одной заправке долетит до любого английского города и любой военно-морской базы. Хоть до Саутгемптона. Оркнейские острова — те вообще под прямым прицелом «Рюриков» и тяжёлых, вооружённых пятнадцатидюймовой артиллерией «Измаилов».

Когда всё это станет достоянием прессы, не отставка грозит мистеру Уоллесу. Разъярённая толпа (особенно заранее подготовленная) может растерзать его в буквальном смысле, а дом в центре Лондона и загородные поместья — сжечь в назидание прочим. Бывали в английской истории такие прецеденты.

— Вам это нравится, господин премьер? — заботливо спросил Олег Константинович. — А ведь не я это начал. Помните — тысяча восемьсот пятьдесят четвёртый год? Петропавловск-на-Камчатке.

Зачем пришли они из Альбиона? Что нужно им? Раздался дальний гром, И волны у подножья бастиона Вскипели, обожжённые ядром… [179]

— Зачем вы приходили туда, за двадцать тысяч миль? Чтобы нашлось местечко для похорон адмирала Прайса [180] ? Не спорю, могила на склоне Петропавловской сопки моряку приятнее, чем яма для самоубийц на окраине Лондона… Так Россия большая, двадцать четыре миллиона квадратных километров. Всем хватит… Да что вы молчите? У нас дружеский разговор. Я вот сейчас назову вам ещё десяток фамилий людей, у которых вы давно на содержании. И они вам, в случае чего, не помогут. Давайте так рассудим. Мы воевать не хотим, пусть повод имеется прямо великолепный. Исход войны одной Англии против одной России вам понятен. Коалицию вы создать не успеете, наш флот сильнее, сухопутной армии у вас просто нет. Согласны?

179

К. Симонов. «Поручик».

180

См. А. Борщаговский «Русский флаг». Имеется в виду эпизод, когда командующий соединённой англо-французской эскадрой, адмирал Прайс, потерпев неудачу при попытке захвата Петропавловска-на-Камчатке 18(30) августа 1854 года десятикратно превосходящими силами, застрелился на борту своего флагманского линкора «Президент», не желая подвергнуться парламентскому расследованию и позорной отставке. Похоронен, с разрешения русского командования, на берегу. С почестями. См. также Е. Тарле «Крымская война».

Премьер сдавленно кашлянул. Были бы настоящие силы и характер, бросил бы трубку и тоже застрелился. Как удивительно к месту помянутый Олегом адмирал Прайс. А не хочется. Жить куда лучше, особенно если ещё раз вдуматься в слова Олега Константиновича. Великолепные условия он предлагает. Данный прискорбный эпизод считать неслучившимся, базу признать пиратской, неустановленной принадлежности. Забыть иные-прочие межгосударственные недоразумения, вернуться к временам «искренней дружбы», которая то ли была, то ли нет с тысяча девятьсот четырнадцатого по восемнадцатый год.

Император очень хорошо помнил, а премьер Уоллес, видимо, забыл, а то никогда и не знал интересный эпизод общей истории.

В тысяча девятьсот четырнадцатом году, в самом начале Мировой войны в Средиземном море зависли, что называется, немецкие крейсера, линейный «Гебен» и лёгкий «Бреслау». Деваться им было некуда, море плотно контролировалось английским, французским, итальянским флотами. Ни через Гибралтар, ни через Суэц не уйти. Выхода у адмирала Сушона оставалось только два — геройски погибнуть в неравном бою, подобно «Варягу», или сдаться. Но он нашёл третий — прорываться через всё море на норд-ост.

Турция тогда ещё числилась нейтральной, но Сушон был политик покруче нынешних. Вопреки прямому приказу своего Адмирал-штаба он рванул к Проливам [181] . На переходе от Мессины до Дарданелл преследующие его английские линейные крейсера «Индефетигейбл» и «Индомитебл», совокупно с крейсером «Дублин» и «Глостер», легко могли раскатать в тонкий блин «Гебен» с «Бреслау», едва выжимавшие осенью четырнадцатого года двадцать два узла при двадцати семи английских.

Однако английские адмиралы Милн и Трубридж, получив инструкции из Лондона, одновременно приняв к сведению мнение французского комфлота Лапейрера о том, что его корабли с немцами сражаться не в состоянии и технически, и психологически, сделали то, что сделали. «Гебен» и «Бреслау» пришли в Константинополь, где были якобы куплены у Германии Турцией. Адмирал Сушон под титулом Сушон-паша назначен командующим флотом, и весь остальной турецкий флот перешёл под его полное, беспрекословное и никакими законами не регулируемое подчинение, что в обычной дипломатической практике явление как бы и немыслимое. Но Олег Константинович отныне решил именно такие отношения с соседями и «союзниками» взять за основу.

181

См. «Флот в Первой мировой войне». Т. 2. М. 1964 г.

И о дальнейшем Император напомнил собеседнику. Усиленный германскими крейсерами турецкий флот три года рейдировал в Чёрном море, уступая российскому в артиллерии, но вдвое превосходя его по скорости. Англичане радовались — никакая Босфорская операция русских до конца войны невозможна, дай им бог свои базы хоть как-то прикрывать. А они, «сердечные друзья» (Антанте кордиаль [182] ), в то время, когда русские корпуса гибнут в Восточной Пруссии, спасая Париж, сами возьмут, что хотят и где хотят. К случаю вспомнил стихотворение ныне забытого автора:

182

Наименование союза Англии, Франции и России в Первую мировую войну — «Сердечное согласие».

Ты ушла в Мазурские болота, Защищая Франции престиж, Русская гвардейская пехота, Понаслышке знавшая Париж. А Россия получала займы, Вас Антанте продав за аванс. Лишь кувшинки, полные слезами, До сих пор оплакивают вас. И уходит в землю кровь густая, Унося с собой пожаров жар. Будто бы Земля внутри пустая — Столько крови нужно в этот шар…

Но зато и сами союзнички, по законам исторической справедливости, своё получили. Так получили, что от души умылись кровавыми соплями!