Мальтийский сокол
Шрифт:
Держа свернутую сигарету в одной руке, а зажигалку – в другой, Спейд взглянул на него и улыбнулся.
– Ты ведь еще не можешь посадить меня в кутузку, Данди, – я правильно понял? – спросил он.
Данди холодно взглянул на него своими зелеными глазами и ничего не ответил.
– Тогда, – сказал Спейд, – я могу наплевать на то, что ты думаешь, ведь правда, Данди?
Том сказал:
– Не дури, Сэм.
Спейд сунул сигарету в рот, прикурил и засмеялся, выпустив клуб дыма.
– Я постараюсь не дурить. Том, – пообещал он. – Только скажите, как я убил Терзби? Совсем память отшибло.
Том заскрипел зубами. Лейтенант Данди сказал:
– Ему влепили четыре пули в спину из сорок четвертого или сорок пятого калибра с противоположной стороны улицы, когда он входил в свой отель. Свидетелей нет, но именно такая получается картина после осмотра.
– И в кобуре у него нашли «люгер», – добавил Том, – из которого не стреляли.
– Что вы узнали о нем в отеле? – спросил Спейд.
– Только то, что он прожил там неделю.
– Один?
– Один.
– Нашли что-нибудь? У него или в номере?
Данди втянул губы и спросил:
– А что, по-твоему, мы должны были найти?
Спейд беззаботно описал круг горящей сигаретой.
– Что-нибудь, что рассказало бы о нем самом или о его занятиях. Так нашли?
– Мы думали, ты нам сам об этом расскажешь.
Когда Спейд поднял на лейтенанта свои желтовато-серые глаза, в его взгляде мелькнуло почти неправдоподобное доброжелательство.
– Я никогда в жизни не видел Терзби, ни живого, ни мертвого.
Лейтенант Данди встал с недовольным видом. Том поднялся, зевая и потягиваясь.
– Мы задали все вопросы, ради которых пришли сюда, – сказал Данди хмуро, сверкая иглами зеленых глаз. Он поджал верхнюю губу и выталкивал слова одной нижней. – Мы рассказали тебе больше, чем ты нам. Пусть. Ты знаешь меня, Спейд. Убивал ты или не убивал, не сомневайся, я докопаюсь до истины. И уж если я окажусь прав, то не обессудь – от тюрьмы тебе не отвертеться.
– Ясное дело, – спокойно ответил Спейд. – Но мне будет спокойнее, если ты допьешь свой ром.
Лейтенант Данди повернулся к столу, взял стакан и медленно выпил его до конца. Потом сказал: «Спокойной ночи» – и протянул руку. Спейд церемонно пожал ее. Затем обменялся церемонным рукопожатием с Томом. Проводив полицейских до двери, Спейд разделся, потушил свет и лег спать.
Глава 3. Три женщины
Когда на следующий день в десять часов утра Спейд пришел в контору, Эффи Перин разбирала за своим столом утреннюю почту. Бледность ее мальчишеского лица не мог скрыть даже загар. Увидев Спейда, она положила пачку конвертов и медный нож для резки бумаги на стол и сказала тихим предупреждающим голосом:
– Она там, у тебя в кабинете.
– Я же просил тебя не пускать ее в контору, – укоряюще, но тоже шепотом отозвался Спейд.
Вытаращив карие глаза, Эффи Перин раздраженно ответила.
– Просил, только забыл сказать, как это сделать! – Глаза ее приняли обычное выражение, плечи ссутулились. – Не трепли мне нервы, Сэм, – сказала она устало. – Я с ней всю ночь промучилась.
Спейд подошел к девушке, положил руку ей на голову и пригладил растрепавшиеся волосы.
– Прости, ангел мой, я… – Он осекся, заметив, что дверь его кабинета открывается. – Привет, Ива, – сказал он женщине, открывшей дверь.
– О, Сэм! – простонала она.
Это была блондинка тридцати с небольшим лет. На красивом лице уже были заметны следы увядания. Фигура ее, несмотря на некоторую полноту, отличалась великолепными пропорциями и изяществом. Вся она, с головы до пят, была одета в черное. Правда, траурный наряд ее выглядел чуточку игриво. Произнеся его имя, она отступила на шаг и остановилась в ожидании.
Спейд снял руку с головы Эффи Перин и вошел в кабинет, притворив за собой дверь. Ива быстро подошла к нему и подставила свое печальное лицо для поцелуя. Она обвила его руками еще до того, как он успел обнять ее. После поцелуя он попытался осторожно высвободиться, но она уткнулась ему лицом в грудь и зарыдала.
Он гладил ее по круглой спине, приговаривая «бедняжка» В голосе его была нежность. В глазах, скосившихся на стол компаньона, сквозило раздражение.
– Ты сообщила брату Майлза? – спросил он.
– Да, он приходил сегодня утром
Спейд с трудом разобрал слова, которые она произносила сквозь рыдания, уткнувшись в его пальто. Он снова скорчил гримасу и попытался незаметно взглянуть на свои наручные часы. Часы показывали десять минут одиннадцатого.
Женщина пошевелилась в его объятиях и снова подняла к нему лицо.
– О, Сэм, – простонала она, – это ты убил его?
Спейд смотрел на нее, вытаращив глаза. Его длинная челюсть отвисла. Он высвободился из ее объятий и отступил. Нахмурился, откашлялся.
Руки ее застыли в таком положении, словно она еще продолжала обнимать его. В глазах, чуть прикрытых из-за вздернутых над переносицей бровей, стояла боль. Ее мягкие влажные красные губы дрожали.
Спейд выдавил из себя хриплое «Ха!» и отошел к занавешенному окну. Повернувшись к ней спиной, он смотрел сквозь занавеси во двор. Как только она двинулась к нему, он быстро повернулся и почти отбежал к столу. Сел, поставил локти на стол, подпер подбородок кулаками.
– Кто, – спросил он ледяным тоном, – вбил тебе в голову эту замечательную мысль?
– Я думала… – Она закрыла рот рукой, заплакала и подошла к его столу. Несмотря на высоченные каблуки своих черных маленьких туфель, двигалась она с уверенностью и изяществом. – Не обижай меня, Сэм, – сказала она с обезоруживающей простотой.
Он засмеялся ей в лицо.
– Ты убил моего мужа, Сэм, не обижай меня.
Он хлопнул в ладоши и сказал:
– Боже милостивый.
Она заплакала в голос, прижимая к лицу белый носовой платок.
Он поднялся с кресла и встал у нее за спиной. Поцеловав в шею между ухом и воротником, сказал: