Малявка

Драч Маша

— Не за что.

Шатаясь, вхожу в свой подъезд. Консьерж с неодобрением смотрит на меня. Это мало волнует. Иду к лифту. Да уж, таким убитым и разорванным в хлам, малая меня еще не видела. Но я как полный идиот, предоставлю ей такую возможность. Не удивлюсь, если после этого, она уйдет от меня.

Глава 18

Когда я открыла входную дверь, то не сразу поняла, что происходит. Габриель буквально ввалился в квартиру, и едва не упал, споткнувшись о порог. Лицо залито кровью, пальто нараспашку, рубашка расстёгнута до середины.

— Что с тобой случилось? — в ужасе спросила я, всячески поддерживая Габи, чтобы он не упал.

— Ничего, всё нормально, — он улыбается, а затем кривится от боли.

— Ты подрался? — я с трудом сняла с него пальто и ботинки.

— Нет,

просто немножко перебрал, — на губах мелькает пьяная улыбка.

— Это я и так вижу, а с лицом что?

— Врезался в столб, пустяки. Пить хочется, и спать, — Габриель зевает.

— Идем, для начала нужно разобраться с твоим лицом.

Я взяла его за руку, он зашипел, отдергивая от меня свою ладонь, будто его обожгли.

— У меня тут тоже небольшая проблема, — показывает свой кулак, измазанный в крови.

— Где тебя черти носили? — злюсь из-за того, что Габи повел себя как подросток, а теперь весь побитый.

— Ну не сердись, — хнычет и тянется ко мне за поцелуем. Резкий запах алкоголя и сигарет раздражает. Сейчас Габриель был чем-то похож на моего отца. Не самая лучшая ассоциация.

— Трудно на тебя не сердиться, — ловко уклоняюсь от его поцелуев. — Идем, — упрямо тяну Габриеля в ванную комнату.

Усадив его на закрытый унитаз, я достала из шкафчика аптечку и, смочив полотенце водой, вернулась к своему горе-путешественнику. Сняв с него залитую кровью рубашку, я бросила ее в корзину для грязного белья.

— Мне же холодно, — жалуется точно как маленький ребенок. — Верни рубашку, — хнычет.

— Она грязная и пока я не приведу тебя в божеский вид, будешь сидеть, и мерзнуть, — недовольно бормочу, аккуратно вытирая родное лицо влажным полотенцем.

Габриель на какое-то время притихает и внимательно наблюдает за каждым моим движением. Я сосредоточена на том, чтобы смазать его разбитую переносицу антисептиком. Ранка оказалась небольшая, а крови столько было, будто ранили слона.

— Ты у меня такая красивая, — Габи провел здоровой рукой по моей щеке. — Самая красивая. Я очень сильно дорожу тобой.

— Угу, поэтому уехал непонятно куда, чтобы напиться, — бормочу и осторожно вынимаю пинцетом маленькие осколочки, что застряли в коже на руке Габриеля.

— Малыш, не злись на меня. Да, я немного перебрал, каюсь. Больше так не буду, — снова тянется ко мне, чтобы поцеловать, я прикрываю его рот ладонью.

— Не смей, — смотрю в эти пьяные глаза, в которых блестит раскаянье.

— Ты теперь не будешь подпускать меня к себе? — он выглядит оскорблённым.

— А почему бы и нет? — выгибаю одну бровь. — В качестве наказания.

— Поляяя, — снова хнычет. Ребенок ей-богу! Мальчик, заточенный в тело взрослого мужчины, в которого я влюбилась. — Ты слишком жестокая, — обнимает меня и утыкается носом в шею. — Я был не прав, ты тоже, но я всё равно люблю тебя. Если бы ты только знала, как же сильно я боюсь тебя потерять. Этот страх временами просто сводит меня с ума, — его голос звучал ровно и настолько уверенно, будто Габи вообще не пил. По телу прошелся мороз.

— С чего ты решил, что потеряешь меня? — нервная улыбка сама по себе мелькнула на губах. — Куда я от тебя денусь?

— Не знаю, — смотрит на меня печальным взглядом. — В жизни ведь всякое бывает. Я понимаю, что надрался в доску и это никак не решает наших проблем. Но… Сейчас я чувствую себя смелей. Я… Я хочу с тобой поделиться кое-чем, пока на это хватает сил.

— И что именно ты хочешь рассказать мне? — серьезно спросила я.

— То, что тревожило меня последние пять лет.

На несколько мгновений в ванной повисло тягостное молчание. Я не знала, что мне следует делать. Просто ждать пока Габриель соберется с силами? Попросить, чтобы мы переместились в спальню? Всё-таки как-то ванная комната не очень подходит для откровенных разговоров. Мысли в моей голове продолжали рождаться и тут же рассеиваться в тревоге. Я просто нервничала и переживала за Габриеля, поэтому и думала о всяких пустяках.

— Уже однажды я любил в своей жизни, — начало исповеди моментально настраивало меня на трудную и болезненную историю жизни Габи. — Эта любовь разрушала меня, но тогда я просто не хотел замечать очевидных вещей. Софии тогда было столько же, сколько тебе сейчас. Мы познакомились в клубе. Моя компания только-только начала достигать первых серьезных успехов. Такое события нельзя было не отпраздновать, — Габриель избегал смотреть мне в глаза. Я

села на бортик ванны и продолжила вслушиваться в каждое слово, произнесённое моим мужчиной. Моим ли? — Я сразу ее заприметил. Она красиво танцевала. Всё, абсолютно всё, даже невольное движение плеч говорило мне о том, что София уверенная, знающая себе цену девушка. Не знаю, тогда ли я влюбился или чуть позже. Мне будто выстрелили в висок, и пошел обратный отсчет. Наши отношения постоянно находились на грани фола. Эмоции били через край: от самых нежных до обжигающе негативных и жестоких. Нас постоянно притягивало друг к другу. Какая-то сила просто не отпускала. Два сильных и взрывных характера не могли существовать в одной плоскости. Я стал зависим ею, рассудок словно отключился. Мы оба часто были не правы, я хотел всегда большего, стал диким эгоистом и параноиком. Когда мы ссорились, я забивал на работу, даже если накануне нужно подписать какой-нибудь контракт. Я словно попал в центрифугу, и следующие два года меня без конца кружило, вытряхивая остатки здравого смысла. София любила гулять по клубам, испытывать мою ревность, заигрывая с другими мужчинами. Я дрался из-за нее, причем не раз, а она смеялась, будто радуясь тому, что я стал ее безвольным рабом. Она любила новизну, любила быть внезапной и непоследовательной. Могла заявиться ко мне в офис и устроить разгромный скандал прямо на совещании. Причиной для этого мог стать любой пустяк. Крайней точкой стало то, когда я вернулся из недельной командировки и застал ее в кровати с двумя… С ДВУМЯ, мать его, мужиками. По иронии судьбы, я вошел в самый разгар их… Впрочем неважно. Этого я выдержать не мог. Накануне у нас всё было хорошо и… Я как идиот подумал, что всё наконец-то разрешилось. Купил кольцо, хотел сделать предложение. В итоге отлупил этих мудаков… Она ничего не отрицала, не оправдывалась. Просто смотрела на меня и улыбалась. Потом ушла, ну а я… Я почти сдох, но всё же воскрес. Я пил, безбожно пил, дрался и трахался с женщинами. Мишка кое-как помог мне выбраться из этого дерьма. Я зарекся, что, кроме опытных баб, никого рядом с собой не потерплю. Потом… Потом появился ты. Снова такой уже знакомый выстрел в висок, который напугал меня до чертей. В тот вечер в отеле я повел себя как идиот. Всё еще помню твои испуганные глаза и просьбы оставить в покое. Я злился на тебя и на себя за то, что этот проклятый «выстрел» снова случился в моей голове. Вкус одержимости загорчил на языке. Я бы тебя трахнул, если бы ты не упала в обморок. Я настолько боялся новой боли, что был готов пожертвовать тобой. Затем… Всё получилось так как получилось. Мне жаль, — Габриель поднимает свой измученный взгляд на меня. — Жаль за то, что я всерьез хотел причинить тебе вред. Даже сейчас этого не могу простить себе. В связке с прошлым и этим инцидентом я просто начал пожирать себя изнутри. Ты и София — две противоположности. Моя любовь к тебе такая же сильная, как в свое время к ней. Просто порой закрадывается чувство дежавю, какая-то мелочь происходит между нами, а такое ощущение, что прошлое пытается втиснуться в настоящее. Это сложно объяснить. Я не привык обнажать свои страхи, поэтому постоянно их скрываю. Если бы ты знала, как я не хочу просрать пусть пока то немногое, но наше общее, — Габриель тяжело вздохнул и спрятал лицо в руках. — Но порой понимаю, что между нами непростительно большая разница в возрасте и этот факт трудно игнорировать.

Я долго ничего не могла сказать. В душе образовалось смятение и боль за Габриеля. Я бы никогда в жизни не подумала, что так крепкий и сильный во всех отношениях этого слова человек, может быть настолько уязвимым. Держать столько всего в себе и при этом улыбаться… Достойно, на мой взгляд. Да, уже прошло время, но ведь боль никуда не уходит. По себе знаю. Сейчас моя жизнь в сто раз лучше, чем была, но боль за отца всё равно живет во мне. Конечно, у нас немного разные ситуации, но принцип один на двоих.

Наверное, я должна начать ревновать Габриеля к прошлому в особенности в этой Софии. Но… Ничего подобного у меня в душе не зашевелилось. Я слишком дорожила этими отношениями, чтобы марать их ревностью. Габи открылся мне, по-настоящему открылся. Это была новая ступенька для нас двоих.

— Я люблю тебя, — мне показалось, что это признание сейчас как никогда уместно. — Люблю таким, какой ты есть, — я подошла к нему и обняла.

— Знаешь, — Габриель уткнулся носом мне в шею. — Я думал, что момент такого признания должен пройти в более романтической обстановке, а не в ванной и когда я пьян.