Малявка
Шрифт:
— Знаете, я только рядом с ним по-настоящему чувствую себя в безопасности, чувствую себя нужной и любимой, — смущенно призналась я.
— Это главное, дорогая. Это главное.
Когда вернулся Габриель мы еще немного посидели, а потом, набравшись смелости, я решила зайти к отцу.
— Я с тобой, — заявил Габи.
— Нет, я сама.
— Солнце, неужели ты думала я тебя одну туда пущу?
Я промолчала, потому что, именно так и думала.
— Поля, Габриель прав, — вмешался дядя Коля. — Лучше идите вместе, мало ли что. Ты знаешь своего
Мне иногда казалось, что я знаю своего папу, а на деле получалось, что нет, я почти с ним незнакома. Алкоголь уродует людей, делает их безликими незнакомцами.
Глава 20
Я нервничала настолько сильно, что даже немного разболелась голова. Может, я поступаю неправильно? Может, вся моя затея изначально была обречена на провал? Не знаю. Крепко держа руку Габриеля в своей руке, я подошла к двери. Как и тогда, так и сейчас она оставалась незапертой. Папа часто во время пьянок и после них был просто не в состоянии повернуть ключ в замочной скважине, поэтому за этим приходилось следить мне.
Открыв дверь, я несколько секунд не решалась войти внутрь, но всё же пересилила себя. В квартире стоял тяжелый, тошнотворный запах перегара. Понадобилось еще немного времени, чтобы привыкнуть к нему. Борясь с чувством отвращения и тошноты, я пошла вглубь квартиры. Везде горел свет, валялись пустые бутылки, царил невероятный бардак. Я сразу заметила, что многих вещей с момента моего ухода уж нет. Наверное, перепродал кому-нибудь, чтобы купить очередную порцию выпивки. Страшно, мне стало по-настоящему страшно. Такое ощущение, словно я нахожусь в берлоге какого-то дикого зверя.
— Уютненько, — съязвил Габриель, пиная носком своего до блеска начищенного, мною начищенного ботинка, пустую бутылку из-под водки.
— Не смешно, — недовольно пробормотала я.
Из комнаты отца доносился звук телевизора. Мы прошли туда. Папа валялся на диване, подложив руку под голову. Рядом стояла недопитая бутылка с каким-то алкоголем. Господи, да где же он деньги берет на него?! Учитывая, сколько таких пустых бутылок мы нашли, он должен был уже всю квартиру продать.
— Папа? — тихо спросила я, потому что, то существо, которое я видела перед собой, едва походило на моего родителя.
Он с трудом поднялся и посмотрел в нашу сторону. Худой, заросший, грязный с болезненно-желтым оттенком кожи. На это было жутко смотреть, особенно жутко, когда я маленькая помнила своего отца хорошо одетым, чистым и всегда пахнущим дорогим одеколоном.
— Кто пришел, — папа криво заулыбался. — Какие люди! И без охраны?
— Пап, мы пришли тебя проведать, — сдавленно проговорила я, усердно борясь с эмоциями.
— Какая честь, — он взял бутылку и сделал несколько глотков прямо из горлышка. Создавалось такое ощущение, что отец пил не алкоголь, а воду, настолько просто и легко давались ему эти проклятые глотки.
— Мы помочь тебе хотим, — я продолжала говорить спокойно, но голос начинал дрожать.
— Чем? — он пьяно
— Короче, Андрей, так больше продолжаться не может. Тебе уже пора лечиться и собственно этим мы и хотим заняться.
— Лечиться? Я что, по-вашему, больной? — папа прищурился и презрительно посмотрел на нас.
— Нет, черт тебя дери, здоров как бык, — вспылил Габи.
— Ты мне тут не выступай! — прикрикнул отец. — Нормально всё со мной, а вы лучше катитесь на все четыре стороны. Лекари мне здесь нашлись! Да что вы в моей жизни понимаете?! А с тобой, — он ткнул в Габриеля пальцем, — мы вообще давно в расчете. Вон у тебя девка теперь есть, так что ею и занимайся. Хотя, дам тебе совет на дорожку, держи ее у своей ноги, а то, как мамаша может пойти по рукам, это у них в крови.
Я видела, как меняется лицо Габи, и это было жутко. Глаза потемнели от злости, губы превратились в тонкую белую полоску, желваки задвигались. Он схватил отца за шиворот и, кажется, уже был готов ударить, но в последний момент лишь сильно тряхнул и бросил на диван.
— Мешок дерьма, — процедил сквозь зубы Габриель и, взяв мен за руку повел прочь.
Домой мы ехали в полном молчании, я всем своим нутром ощущала, что Габриель зол, дико зол. Его сердитый взгляд был устремлен на дорогу, а пальцы уж слишком сильно сжимали руль, настолько сильно, что костяшки побелели. Я чувствовала себя наивной дурной и виновницей того, что хороший вечер у дяди Коли превратился в прах.
— Прости, — я уже и сама смутно понимала, за что прошу прощения.
— Здесь нет твоей вины, — жестко ответил Габи.
— Но ты злишься, я же вижу.
— Я злюсь не на тебя, а на твоего папашу недоразвитого, — Габриель полез в бардачок за пачкой сигарет. Закурив, мне показалось, что он немного расслабился.
— Наверное, ты был прав, — я хмурым взглядом посмотрела в окно. — Не стоило вообще к нему ехать. Время идет, а я для него по-прежнему остаюсь шлюхой.
— Не расстраивайся, — Габи положил одну руку мне на колено. — Он уже остатки мозгов пропил и не знает, что говорит.
Когда мы вернулись домой, я быстро переоделась и легла спать. Хотелось забыться сном и не травить себя мыслями об этой «теплой» встрече.
***
Я сидел на кухне и курил. Поля давно спала, а ко мне сон никак не шел. В голове еще звенели слова этого урода. Тварь! Дочь его шлюха. Я бы показал ему, кто тут шлюха, но… Хватит с меня драк с пьяницами.
Закуривая всё новую и новую сигарету, я нервно вертел в руках мобильник. Утром же позвоню Мишке, у него родственник в больнице работают, договорюсь, чтобы Андрюху забрали на лечение. Тут и тупице понятно, что этот засранец сам в клинику не ляжет, а раз так, то я сам его туда упеку. Пусть кодируют, делают, что хотят, но выбивают из него это дерьмо. Такой план немного успокоил меня.