Малыш 44

Смит Том Роб

* * *

Лев сидел за кухонным столом. Инесса подогрела немного воды на плите и налила ее в миску. Нестеров опустил в воду тряпку, и Лев принялся смывать кровь с лица. Губа у него была рассечена. Бровь кровоточила. Хорошо хоть боль в животе утихла. Лев помял пальцами грудь и ребра — вроде бы ничего не сломано. Правый глаз заплыл. Открыть его он не мог. Тем не менее он еще дешево отделался и все-таки сумел обратить на себя внимание Нестерова. Лев подумал, а прозвучат ли его доводы убедительнее внутри, чем снаружи, и будет ли Нестеров демонстрировать то же презрительное снисхождение перед собственной супругой, когда в соседней комнате

спят их дети?

— Сколько у вас детей?

Ответила Инесса:

— У нас двое мальчиков.

— В школу они идут через лес?

— Да, раньше они ходили именно так.

— Но больше не ходят?

— Мы попросили их ходить через город. Так дольше, и они жалуются. Мне приходится провожать их и следить, чтобы они не свернули в лес. А вот на обратном пути нам не остается ничего другого, как доверять им. Тогда мы оба на работе.

— А завтра они тоже пойдут через лес? Теперь, когда убийца пойман?

Нестеров встал, налил в стакан чаю и поставил его перед Львом.

— Хочешь чего-нибудь покрепче?

— Если у вас есть.

Нестеров достал полупустую бутылку водки и налил три стакана: один для себя, другой для жены и последний для Льва.

Алкоголь обжег рану на внутренней стороне щеки Льва. Ничего, может, продезинфицирует ее. Нестеров сел за стол и налил Льву новую порцию.

— Что ты делаешь в Вольске?

Лев опустил окровавленную тряпку в миску, прополоскал ее и прижал к глазу.

— Я прибыл для того, чтобы расследовать убийства этих детей.

— Это неправда.

Лев должен был завоевать доверие этого человека. Без его помощи он больше ничего не сможет сделать.

— Вы правы. Но в Москве произошло одно убийство. Мне не приказывали расследовать его. Наоборот, мне приказали замять его, не поднимая лишнего шума. А вот в чем я оплошал, так это в том, что отказался донести на свою жену как на шпионку. Меня сочли скомпрометированным. И в качестве наказания перевели сюда.

— Так что на самом деле ты — дискредитировавший себя офицер?

— Да.

— Тогда почему ты так вцепился в это дело?

— Потому что этих детей убили.

— Ты не веришь в то, что Варлам Бабинич убил Ларису, потому что уверен в том, что Лариса — отнюдь не первая жертва. Я прав?

— Лариса была не первой жертвой. И не могла быть ею. Он уже проделывал это раньше. Существует вероятность того, что и мальчик в Москве тоже не был его первой жертвой.

— Лариса — первый ребенок, который был убит в этом городе. Клянусь, это правда.

— Убийца не живет в Вольске. Преступления совершались неподалеку от вокзала. Он перемещается на поезде.

— На поезде? И убивает детей? Что же это за человек?

— Не знаю. Но в Москве живет женщина, которая видела его. Она видела его с жертвой. Свидетель может описать этого мужчину. Но нам нужны сведения об убийствах из каждого крупного города, от Свердловска до Ленинграда.

— Централизованной картотеки нет.

— Вот почему вам придется самому побывать в этих городах и собрать дела об убийстве по одному. Вы должны будете убедить тамошних оперативников, а если они откажутся, вам придется разговаривать с местными жителями. Узнать подробности у них.

Предложение выглядело нелепо. Нестерову полагалось бы расхохотаться. Он должен был арестовать Льва. Но вместо этого он спросил:

— Почему я должен делать это для тебя?

— Не для меня. Вы видели, как он поступает с детьми. Сделайте это для людей, с которыми мы живем. Для наших соседей, попутчиков в поезде, для детей, которых мы не знаем и с которыми никогда не познакомимся.

У меня нет власти запросить эти сведения. В милиции у меня вообще нет знакомых. А у вас есть: вы знаете этих людей — они доверяют вам. Вы можете получить эти дела. Ищите случаи убийства детей: они могут быть раскрыты или нет. Во всех делах должен прослеживаться одинаковый почерк: рот забит корой дерева, а желудок отсутствует. Их тела, скорее всего, были найдены в безлюдных местах: в лесу, на берегу реки, может быть, неподалеку от вокзала. И у всех на лодыжке — веревочная петля.

— Что будет, если я ничего не найду?

— Если есть три случая, на которые я наткнулся случайно, значит, их намного больше.

— Мне придется пойти на большой риск.

— Да. И вам придется лгать. Вы не сможете рассказать никому об истинной причине. Вы не должны говорить об этом ни с кем из своих офицеров. Вы не можете доверять никому. Ваша храбрость может привести к тому, что ваша семья окажется в ГУЛАГе. Да вы и сами можете погибнуть. Вот такое у меня предложение.

Лев протянул генералу руку над столом.

— Вы поможете мне?

Нестеров отошел к окну и остановился рядом с женой. Она не смотрела на него, задумчиво крутя в пальцах стакан с водкой. Готов ли он рискнуть своей семьей, своим домом, своим положением?

— Нет.

Юго-восток Ростовской области. К западу от города Гуково

2 апреля

Петя проснулся перед самым рассветом. Сидя на холодных каменных ступенях крыльца, он с нетерпением ожидал, когда же над горизонтом появится солнце, чтобы попросить у родителей разрешения отправиться в город. Он вот уже несколько месяцев копил карманные деньги, и теперь у него появилась реальная возможность купить еще одну марку, которую он собирался разместить на последней странице своего альбома. Отец подарил ему первый набор марок на день рождения, когда ему исполнилось пять лет. Петя не просил их, но постепенно увлекся коллекционированием, пока оно не превратилось в настоящую страсть. За последние два года он выклянчил все до единой марки у соседей и остальных семей, работавших в колхозе— коллективном хозяйстве № 12, к которому были приписаны и его родители. Он даже завел кое-какие случайные знакомства в Гуково, ближайшем городке, рассчитывая и там поживиться марками. По мере того как росла его коллекция, Петя купил дешевый альбом для рисования, в который и вклеивал марки аккуратными рядами на каждой странице. Альбом этот он хранил в деревянном ящичке, который отец соорудил как раз для того, чтобы с марками ничего не случилось. Наличие ящичка превратилось в настоятельную необходимость, поскольку Петя не мог спокойно спать по ночам — он то и дело вскакивал, чтобы проверить, не попала ли в альбом вода через протекающую крышу, не изгрызли ли крысы драгоценные странички. Из всей своей коллекции он больше всего любил первые четыре марки, подаренные ему отцом.

Иногда родители давали ему по копейке — не лишнюю копейку, поскольку он уже был достаточно взрослым, чтобы понимать: лишних денег не бывает. Но взамен Петя всегда старался помочь родителям, сделав какую-нибудь работу по дому. Он копил деньги очень долго, несколько месяцев, размышляя, какую же марку лучше купить. Вчера вечером ему дали еще одну копейку, причем мать сочла, что время для подарка выбрано неудачно — она не возражала против его страсти, а просто боялась, что от возбуждения он не сможет уснуть. Она оказалась права.