Малыш 44
Шрифт:
Оперативники впереди открыли стрельбу. Пули ударили в радиатор и капот, высекая искры из металлических листов кузова. Еще одна пуля пробила ветровое стекло. Лев пригнулся к рулю. Он больше не видел дороги перед собой. Но автомобиль шел по прямой, и ему оставалось только удерживать его в этом положении. В лобовое стекло ударили еще несколько пуль. Его осыпало мелкими осколками. Он по-прежнему мчался вперед, готовясь к столкновению.
И вдруг автомобиль резко присел на передок и вильнул в сторону. Откинувшись на спинку сиденья, Лев пытался удержать его на дороге, но машину повело влево — она больше не слушалась руля. Пули продырявили передние колеса. Он уже ничего не мог сделать. Машина завалилась
Лев открыл глаза. Он не знал, сможет ли пошевелиться, и сил, чтобы проверить это, у него не осталось. Он смотрел в ночное небо. В голове медленно ворочались неуклюжие мысли. Он лежал на земле. Наверное, кто-то вытащил его из машины. Над ним появилось чье-то лицо, загораживая звезды и глядя на него сверху вниз. Лев напряг зрение.
Это был Василий.
Ростов-на-Дону
Арон всегда считал работу в милиции захватывающей и интересной — во всяком случае, намного более интересной, чем работа в колхозе. Он знал, что платят за нее немного, зато и конкуренция в милиции невысокая. Когда речь заходила о поисках хорошей работы, он вряд ли мог рассчитывать на удачу, хотя с ним все было в порядке. Собственно говоря, в школе он учился хорошо. Однако вся штука была в том, что он родился с деформированной верхней губой. Так сказал ему врач — губа была деформирована, и с этим ничего нельзя было поделать. Складывалось впечатление, что кто-то вырезал ему часть верхней губы, а потом сшил края вместе, так что они посередине приподнялись домиком, обнажая верхние зубы. Он как будто усмехался все время. И пусть это не мешало ему работать, зато здорово вредило поискам собственно работы. Так что милиция представлялась ему самым удачным вариантом, поскольку желающих поступить на службу у них вечно не хватало. Его станут обижать, смеяться за спиной — ничего, он к этому привык. Он будет терпеть, пока сможет думать головой.
Но вот среди ночи он почему-то сидел в кустах в засаде, заживо пожираемый комарами, и следил за автобусной остановкой, высматривая признаки чего-либо необычного.
Арону никто не объяснил, в чем это необычноедолжно выражаться. Будучи одним из самых молодых милиционеров в Управлении — недавно ему исполнилось двадцать, — он даже решил, что это нечто вроде ритуала посвящения для новичков. Тест на лояльность, чтобы проверить, способен ли он выполнять приказы. Повиновение в милиции ценилось превыше всего.
Пока что единственным живым человеком в пределах видимости оставалась девчонка на автобусной остановке. Она была совсем молоденькая, лет четырнадцати или пятнадцати, хотя и старалась выглядеть старше. Ко всему прочему, она была еще и пьяна. Верхние пуговицы у нее на блузке были расстегнуты. Арон смотрел, как она поправила волосы и одернула юбку. Что она делает на остановке? Ведь автобусов до утра не будет.
К остановке подошел мужчина. Он был высоким, в шляпе и длинном пальто. Стекла очков у него были толстыми, как донышко бутылки. Держа в одной руке дорогой портфель, он принялся изучать расписание рейсов, водя по нему пальцем. Девица, до того смирно сидевшая в уголке, мгновенно поднялась на ноги и направилась
Арон растерянно огляделся по сторонам — нет, заметить его просто невозможно. Но даже если они и разглядели его, то почему идут прямо сюда? До мужчины и девушки оставалось всего несколько метров. Он слышал, как они разговаривали. Арон ждал, притаившись в тени, а они взяли и прошли мимо, направляясь дальше, в глубь парка.
Арон выпрямился во весь рост.
— Стоять!
Мужчина замер, плечи его бессильно поникли. Он медленно повернулся. Арон изо всех сил пытался придать своему голосу властность.
— Что вы здесь делаете вдвоем?
Ответила девчонка, которая, кажется, ничуть не испугалась:
— Мы гуляем. А что случилось с твоей губой? Какая она уродливая!
Арон покраснел от смущения. Девчонка смотрела на него с явным отвращением. На мгновение он умолк, стараясь взять себя в руки и успокоиться.
— Вы наверняка собирались заняться сексом. Причем в общественном месте. А ты — проститутка.
— Нет, мы просто гуляли.
Жалким, едва слышным голосом мужчина добавил:
— Мы не сделали ничего плохого. Мы просто разговаривали.
— Я хочу взглянуть на ваши документы.
Мужчина шагнул вперед и принялся рыться в кармане в поисках документов. Девчонка равнодушно переминалась с ноги на ногу: ее наверняка задерживали и раньше. Она ничуть не выглядела испуганной или расстроенной. Арон проверил документы мужчины. Того звали Андреем. Документы были в полном порядке.
— Откройте портфель.
Андрей заколебался. На лбу у него выступили крупные капли пота. Его все-таки поймали. Он и представить себе не мог, что это когда-нибудь случится. У него не укладывалось в голове, что его план может провалиться. Он поднял портфель и расстегнул защелку. Молоденький офицер заглянул внутрь, сунув туда руку. Андрей уставился на носки свои туфель и ждал. Когда он поднял голову, милиционер держал в руках его нож, длинный нож с зазубренным лезвием. Андрей готов был расплакаться.
— Для чего вы носите его с собой?
— Я много езжу. Мне часто приходится обедать в поездах. Я режу ножом копченую колбасу, салями. Дешевую и твердую колбасу, но моя жена отказывается покупать другую.
Андрей и в самом деле пользовался ножом во время обеда и ужина. Офицер обнаружил в портфеле палку салями. Она была дешевой и твердой, с неровным краем. Он отрезал его этим самым ножом.
Арон приподнял стеклянную банку с завинчивающейся крышкой. Банка была чисто вымытой и пустой.
— А это для чего?
— Некоторые из комплектующих деталей, которые я перевожу, хрупкие, другие — грязные. Так что банка нужна мне для работы. Послушайте, я знаю, что мне не следовало идти с этой девушкой. Не знаю, что на меня нашло. Я стоял на остановке и смотрел, когда завтра приходит автобус, и тут она подошла ко мне. Ну, вы понимаете, как это бывает — ни с того ни с сего вдруг поддаешься первому порыву. Вот так случилось и со мной. Но вы загляните в кармашек портфеля, там лежит мой партийный билет.