Малыш и Буйвол
Шрифт:
Бежали берега, мелькали перелески и деревеньки, а башни всё так же маячили далеко впереди – они словно бы отступали, держа дистанцию.
И только под самый вечер они стали стремительно расти.
Город приближался.
Они остановились под горой, где вмёрзли в лёд огромные баржи, использующиеся в зимний период как дешевые склады и гостиницы. На высоком берегу уже загорались желтые огни, рассыпались, обозначая причудливый узор улиц. На самом обрыве уперлась в небо острыми зубцами черная крепостная стена.
– Заночуем
– Почему бы нет? – Буйвол стряхивал с себя солому.
– Хочется чего-то более уютного.
– Тогда тебе надо было остаться у глухого Тека.
– Разве там было уютно?
– А разве нет?
– Ну, если сравнивать с этой баржей… может ты и прав…
Шуст, как старший обоза, ушел договариваться насчет ночлега. Разговор был недолгий – через несколько минут он перегнулся через борт баржи, махнул рукой и прокричал:
– Заводи!
Крестьяне зашевелились, повели своих лошадей к широким обледенелым сходням. Дощатый помост дрожал и прогибался, когда по нему поднимались тяжелые возы. Хозяин баржи, коротконогий толстяк с моряцкой повязкой на голове, волнуясь, бегал вокруг саней и все причитал:
– Осторожнее!.. Потихоньку, потихоньку… Не напирай! Тише! Не спешите, все поспеете!..
Наверху лошадей выпрягли. Сани оставили под открытым небом, а лошадей увели в трюм. Кают хватило не всем, впрочем, многие крестьяне и не собирались спать в помещении. Они остались со своими товарами, забрались на возы, закутались в шубы, заползли под солому. Они здорово устали в пути, и теперь собирались как следует отдохнуть.
– Эй, у вас тут можно будет перекусить? – окрикнул Малыш пробегающего мимо хозяина баржи. Тот посмотрел куда-то в сторону, словно не увидел, кто к нему обращается, и ответил:
– Хлеб, сыр и солонина.
– А что-нибудь горячее?
– Кипяток.
– Что «кипяток»? – не понял Малыш.
– Горячий… – Хозяин, отмахнувшись, скрылся в какой-то надстройке, похожей на покосившийся сарайчик.
– Эй! – крикнул вслед ему Малыш. – Пусть нам принесут хлеба, сыру и солонины. И не забудьте кипятку! Да побольше!
Айхия рассмеялась.
– Ладно, пойдем поглядим, что за номер нам достался, – подмигнул ей Малыш. Он хотел было взять девушку под руку, но тут между ними вклинился Буйвол, оттер товарища плечом, словно бы случайно крепко прижал его к стенке…
Номер им достался один на четверых. В маленькой комнатушке был такой низкий потолок, что Буйволу пришлось согнуться едва ли не под прямым углом. Посреди комнаты на железном листе стояла раскаленная железная печка. Сквозь щели в ее боках рвался наружу огонь, и алые отблески линовали стены и пол – печь заменяла светильник. Никакой мебели не было. Только на полу валялись несколько тюфяков и шерстяных одеял.
– Уютно, нечего сказать, – хмыкнул Малыш.
– Зато тепло, – сказал Буйвол.
Они разместились вокруг печки. Айхия сразу забралась под одеяло, села, руками обняв колени, положив на них подбородок. Рядом с девушкой
Разговаривать не хотелось. Не о чем было.
В тепле сильно клонило в сон. Глаза слипались, и голова становилась всё тяжелей.
Путались мысли.
Они уже почти спали, когда открылась дверь. Им принесли ломоть хлеба, небольшой кусок сыра, крохотный шмат солонины и целое ведро кипятка. Была это издевка, или же хозяин простодушно выполнил желание клиентов – никто не понял.
Не проронив ни слова, часто зевая и растирая слипающиеся глаза, они перекусили.
А потом заснули – все сразу и незаметно для себя.
Утром друзья долго прощались со своими попутчиками. Собравшиеся крестьяне горячо благодарили бойцов за помощь, за защиту, а несколько смущенные воины говорили, что ничего особенного, что стоило бы такой благодарности, они не сделали. Гордый Хатук стоял рядом с Малышом и держал в руках отточенный клинок.
– Возвращайтесь к нам, – наперебой говорили крестьяне. – Всегда будем рады. Приходите, не забывайте…
– Это уж как судьба распорядится, – отшутился Малыш, и Буйвол нахмурился, покачал головой.
Айхия держалась в стороне. Она с нетерпением ждала, когда закончится затянувшееся прощание и можно будет отправиться в город.
Она первый раз в жизни шла в настоящий город.
Целый день они бродили по улицам Старого Города.
Сперва Малыш порывался зайти в каждое питейное заведение, что попадалось им на пути. Буйвол и сам был не против сесть за стол, заказать бочонок пива и вертел мяса, и провести остаток дня в тепле, в полумраке среди пьяного гомона голосов. Но Айхия жадно смотрела на всё удивленными глазами, и тянула за собой поскучневших спутников, засыпая их вопросами. Хатук старался показать, что удивить его чем-то невозможно. И всё же он не раз вставал, словно вкопанный, и пялился на городские диковины – на застекленные витрины ювелирных лавок, на деревянные манекены в пестрых одеждах, на кованные фигурные ворота богатых домов, разукрашенные львиными и драконьими головами, на лица нищих уродцев, выпрашивающих милостыню.
Наблюдая за парнем и девушкой, бойцы неожиданно для себя тоже увлеклись созерцанием жизни города. Они по-новому взглянули на привычные вещи, представили, что всё это видят в первый раз. И скука отступила.
Они ничего не ели – только на ходу перекусили пирожками с ливером, купив их у пышнотелой румяной молодухи с плоской корзиной на груди.
Возле крепостных ворот они остановились, задрали головы, разглядывая высящиеся стены и башни.
– Как же это построили? – выдохнул пораженный Хатук. – И как?