Малыш и Буйвол
Шрифт:
Охранники возле ворот недовольно посматривали на замерших зевак. Потом один из них, видимо старший, шагнул вперед, лязгая железом, и сказал жестко:
– Проходите, не стойте! – Он посмотрел Буйволу в лицо и нахмурился, словно пытался что-то вспомнить. Перевел глаза на Малыша. Скользнул взглядом по лицам Хатука и Айхии.
– Эй, а ведь я вас знаю. Вы те самые ребята, что приходили к Фегранту! Летом!
Малыш и Буйвол переглянулись.
– Не помните? – Стражник попытался снять шлем, но не сумел. – Вы еще напоили меня водой. А я предупредил,
– Я помню! – Малыш хлопнул бойца по железному плечу. – Отлично помню! А вот друг мой всё забыл!
Буйвол скривился, догадавшись, что напарник сейчас опять скажет какую-нибудь глупость.
– Представляешь, – хохотнул Малыш, – ему так сильно стукнули по голове, что он ничего не помнит. Теперь я вожу его по местам, где мы когда-то были, надеясь, что это вернет ему память.
– Вот как?.. – Охранник с сочувствием осмотрел Буйвола. – То-то вы тут всё разглядываете, словно впервые видите.
– Ага, он сейчас совсем как младенец. Ничего не помнит и всему изумляется.
Айхия, не совсем понимая, о чем идет речь, прижалась к плечу Буйвола, вопросительно заглянула ему в лицо. Воин подмигнул ей, скорчил пренебрежительную гримасу, мотнул головой в сторону продолжающего врать Малыша. Девушка беззвучно рассмеялась, и Буйвол, забыв обо всём, залюбовался ею.
Распрощавшись со стражем, исполненным сочувствия, друзья спустились к летнему дому Фегранта. Перед закрытыми воротами был нанесен большой сугроб, только тоненькая тропка вела к неприметной калитке. За высоким забором было тихо. Не поднимались к небу дымки печных труб. По всему было видно – хозяин не показывался здесь давно. Должно быть, где-то дожидался лета.
Когда пришло время обедать, друзья заглянули в первую попавшуюся закусочную. Там было уютно – в открытом очаге горел огонь, на столах стояли букеты высушенных цветов, лавки были накрыты истершимся алым бархатом, на стенах висели картины. Почему-то было совсем немноголюдно. Два человека сидели в разных углах, пили вино, заедая его сыром. Хозяин, услышав звон колокольчика, подвешенного над дверью, вышел к посетителям, широко им улыбнулся, развел руками, словно предлагал всё свое заведение.
– Пива и еды, – сказал Малыш, присаживаясь рядом с очагом.
– Еды? – вежливо попросил уточнить заказ хозяин.
– Мяса, – конкретизировал Буйвол, и громкое бурчание в животе сделало его слова еще весомей.
Через несколько мгновений стол был накрыт. В оловянных кружках пенилось пиво, на еще горячих противнях скворчала жиром свинина, в глиняном горшке благоухала говядина и радовали глаз бараньи ребрышки, запекшиеся на углях.
– Вот это я понимаю! – выразил свое восхищение Малыш, и польщенный хозяин склонился в легком поклоне.
Ели не торопясь, наслаждались горячей пищей. Айхия попробовала пиво, поморщилась, отодвинула кружку. Предупредительный хозяин, заметив это, тотчас принес в стеклянном стакане обычную воду, поставил перед девушкой. С легким поклоном отступил назад.
Хатук
Когда пришло время расплачиваться, стало ясно, почему здесь так немноголюдно. Сумма, которую затребовал хозяин, была раза в три больше, чем в других подобных заведениях за такой же обед.
– За уют надо платить, – смиренно сказал Малыш, отсчитывая деньги Буйвола.
Выйдя на улицу, они решили отправиться на базар. Немного заплутав в паутине улиц и переулков, они всё же отыскали площадь, где кипели торги. Едва не потеряв друг друга в толпе, несомые людскими потоками, в какой-то момент товарищи оказались выброшены в узкий и на удивление тихий тупик. Людское многоголосье, доносящееся с базарной площади, сразу глохло в теснине высоких обшарпанных стен. Здесь было грязно, пахло мочой и фекалиями – видимо этот тупик использовался как отхожее место. Друзья хотели было покинуть это неприятное место, как вдруг стена, кажущаяся монолитной, дрогнула. Из ширящейся щели повалили клубы пара и дыма, подсвечаемые алыми отблесками живого пламени.
– Заходите! – раздался голос из клубящейся мглы.
– Чего? – переспросил Малыш и на всякий случай скинул рукавицы, потянулся к колчану. Буйвол, хоть и не верил, что им сейчас угрожает какая-то опасность, все же поправил топор, заткнутый за пояс.
Дверь открылась. В прямоугольном проеме, озаряемом изнутри вспышками огня, обрисовался широкоплечий силуэт.
– Заходите же! – вновь прозвучало приглашение.
– А что там у вас? – осторожно поинтересовался Малыш.
– Вы ведь оружие ищете? – спросила широкоплечая фигура.
– Да, – Буйвол шагнул к двери. – Мне нужен меч. Хороший меч!
– Вы пришли куда надо! Заходите!
Облако светящегося тумана наползло на друзей. Свет померк. Обшарпанные стены и грязный снег растворились во мгле. Пахнуло влажным жаром и каленым железом. Откуда-то издалека, словно бы снизу из-под земли доносился мерный перестук – будто несколько молотов били по наковальням, подчиняясь некому единому ритму.
Друзьям показалось, что этот ритм влечет их к себе. Почудилось, что клубы дыма и пара затягивают их внутрь.
Дверь закрылась за их спинами, тяжело, гулко – словно неподъемная каменная плита упала на землю. Сразу сделалось душно, тошно.
– Что это за место? – спросил Малыш, озираясь.
Айхия и Хатук округлившимися глазами смотрели на закрывшуюся дверь, и не видели ее. Они видели сплошную стену, ровную, гладкую, словно бы оштукатуренную.
– Наша мастерская, – ответил голос.
– А ты кто? – спросил Буйвол.
– Я? – Широкоплечая тень надвинулась, очертилась. Мгла раздалась в стороны, пропуская краснолицего здоровяка с опаленной бородой, с густыми бровями и маленькими глазками, похожими на остывшие угольки. На нем был кожаный фартук и прожженные штаны. – Я мастеровой.