Малыш от чужого папы. Неслучайная связь
Шрифт:
Было бы легче, если бы я никогда не знала его…
Вздрагиваю от постукивания камешков, разлетающихся под чьими-то подошвами. Вскидываю голову и понимаю, что на скале я больше не одна…
Глава 22
Ранее
Артур
Набираю еще раз ее номер. Вне зоны доступа.
Дерьмо! Лишь бы рыбка не натворила чего-нибудь и не вляпалась в неприятности. Из-за меня. А она ведь может. Как тогда на скале.
Нервно измеряю шагами пол. Как не вовремя Волков позвонил. Да, Лиля права: я безумен в своей ревности. Но у меня есть на это причины.
– Пап, - топчется на пороге детской Софи. – Уложишь меня? Мне одной страшно. Я привыкла с Лилей засыпать. Даже когда этот, как его зовут, - кусает губки, а я напряженно жду, пока продолжит, - Вольф, в общем! – кивает сама себе. – Даже когда он звонил, Лиля сбрасывала и ко мне шла, - указывает на мой телефон, будто намекает, что я так себе отец.
Прячу трубку в карман, веду дочь в комнату. Как только Софи забирается в постель, я накрываю ее пледом. Переключаю сказки на аудиоколонке до тех пор, пока дочь жестом не остановит меня на какой-то конкретной. Часто нам не нужны слова, чтобы понять друг друга.
Не представляю, что будет, если Эмма добьется своего. Сдохну ведь. Не уж, скорее женушку придушу.
Чуть остываю, когда Софи удовлетворенно улыбается и укладывается на бок, лицом ко мне.
– И часто Волков звонил? – вырывается само собой.
Вот на хрена мне сейчас эта информация? Будто решит что-то.
– Каждый день. Кажется, звал Лилю гулять. Без меня, - щеки обиженно надувает, но, словно вспомнив, что рыбка больше ей «не нравится», тут же хмурится. – Лиля ему сказала, что меня оставить не с кем. И что она о чем-то подумает.
Подумает? От одного слова опять ревность меня изнутри поджигает. Это закончится когда-нибудь? У меня есть заботы важнее, чем выяснять…
И что же ты надумала в итоге, рыбка?
После нашей сегодняшней «горячей» встречи явно не в мою сторону выбор пал.
Расстроенная сбежала. В слезах.
Черт, предчувствие поганое. Лишь бы не начудила от злости и обиды.
– Софи, пять секунд, - чмокаю дочь в щеку и выхожу в коридор.
Достав телефон, вызываю службу такси, с которой Лиля всегда ездит. Уточняю заказанный маршрут – и успокаиваюсь немного. Конечный пункт – дом Ворониных. Не о чем беспокоиться, рыбка у отца. До утра мы оба остынем, а потом поговорим нормально. Вспылил я сегодня. Не готов я ее отпустить.
И хоть мне даже предложить ей толком нечего, но… Не могу. Как подумаю, что она может быть с кем-то еще, схватить и в клетке запереть хочется.
– Я не хочу, чтобы ты звонил ей, - фыркает из кровати Софи.
– Если Лиля останется, то мама не приедет.
Делаю глубокий вдох, стараясь совладать с яростью, вспыхнувшей при упоминании Эммы. Чертовски Лили сейчас не хватает. Она умеет нужные слова находить. Так, чтобы и не обмануть Софи, и не задеть, и на вопрос ответить…
Я же прямолинеен и зол. Очень.
Поездка в Австрию выдалась отвратительной.
Выдох.
Возвращаюсь к Софи и сажусь на край кровати. Провожу ладонью по хрупкому плечику. Моя крохотная куколка.
– Сокровище, пойми, Лиля не виновата в том, что произошло у нас с мамой, - пытаюсь убедить ее, но не верит. – Мы расстались задолго до ее появления в нашей жизни. Сама вспомни. Когда с Лилей познакомились?
– Когда в Россию переехали, - бубнит Софи и сводит бровки. – Но, папа! – вскрикивает. – Я думала, вы помиритесь с мамой! Вместе приедете! – чуть не плачет. – Когда мама звонила, то говорила, что скучает очень и любит меня…
Едва сдерживаю нервный рык. Деньги эта тварь любит.
Но как? Как сказать дочери, что она не нужна собственной матери?
– Послушай, малышка, мы с твоей мамой не помиримся. Она поступила… - мучительно подбираю слово, - очень плохо.
Плохо?
Как сука последняя, себя повела. Укатила с деньгами и Давидом, без зазрения совести отказ от ребенка написала. Почтой прислала, заверенный нотариусом. Легко и просто. Чтобы «балласт» не мешал.
И после всего вернулась. Наврала суду, будто я угрозами разлучил ее с ребенком и заявила, что заберет дочь себе. В случае развода. На который, на секундочку, Эмма теперь не согласна.
У меня месяц до следующего заседания суда, а я ни хрена не понимаю, как действовать. Закон на стороне матери. Все. Финиш.
И Софи… там же. Ведь Эмма умеет быть хорошей, когда ей что-нибудь нужно. Ей ничего не стоит натянуть маску «идеальной матери».
Вот что из этого дочери рассказать? Ни-че-го.
– Па-ап, ну давай ты просто поругаешь маму, как меня, когда я баловалась, а потом простишь? – наивно предлагает Софи.
Морщусь от боли. Внутренней.
– Не могу, сокровище, все гораздо сложнее, - со скрипом выжимаю из себя.
– Во всем виновата Лиля! – делает свой вывод Софи и отворачивается.
Накрывается с головой. И это знак, что разговаривать со мной не будет больше.
Встаю с детской кровати и сажусь в кресло у окна. Тайком от дочери набираю смс. Лиле.
«Прости. Набери меня»
Отправить. Мой максимум. Остальное – при живом разговоре. Если он состоится.
Сжимая трубку в руке, невидящим взглядом впиваюсь в окно. И в какой-то момент погружаюсь в беспокойное забытье.
На рассвете телефон будит меня вибрацией. Лиля снова на связи. Но молчит. Подумав, набираю ее сам. Проходит пару секунд и… обрыв. Металлический голос сообщает, что абонент не в сети.
Какого хрена там у нее происходит? И почему на душе кошки скребут?
С трудом выдерживаю до восьми утра – и бужу Софи.
– Сокровище, собирайся, - целую сонную дочку в висок. – К Михаилу поедем.
– За Лилей? – шипит она и губки сжимает.
– Нет, по делам, - впервые в жизни так нагло дочери вру.
– Ла-адно, - недоверчиво тянет.
Через час мы стоим на пороге дома Ворониных. Зажимаю кнопку звонка, а следом – стучу. Чтобы наверняка.
Ощущение паскудное. Будто теряю что-то ценное. И речь не о деньгах – их я привык лишаться. И зарабатывать опять.